Немецкая глубинка всегда радует любителей пасторальных пейзажей. Вот и в окрестностях маленького городка Мальсхайм, что всего-то в 25 километрах от промышленного и шумного Штутгарта, тишь да гладь. Глядя на мирные красные черепичные крыши деревянных ангаров, сразу не догадаешься, что здесь скрывались «мессершмиты» и «юнкерсы», вылетавшие бомбить Францию семь десятков лет назад. Благополучно дожила до сегодняшних дней и взлетно-посадочная полоса построенной на окраине Мальсхайма в 1937 году базы «люфтваффе».

Сейчас на ее черном и мокром от дождя асфальте по-хозяйски расположилось не меньше полусотни «Мерседес-Бенцев». Перед моими глазами настоящая выставка достижений знаменитой трехлучевой звезды: здесь и стремительный SLS-AMG, и величественный S-класс, и элегантный SLK, и целый выводок электрических и не очень «Смартов». В общем, внушительная группировка! А рядом, на изумрудной травке полей, окружавших этот смотр передовых технологий, мирно паслись самые обыкновенные овечки. И столько в этом союзе природы и произведений рук человеческих гармонии и уюта, что не умилиться было невозможно.

Впрочем, и в главном дизайнерском центре старейшей в мире автомобильной фирмы, расположенном здесь же неподалеку, в Зиндельфингене, обнаружилось немало душевного.

Они мечтают

«Именно создание уютной атмосферы, чтобы владелец машины, сев за руль, почувствовал себя как дома, и есть первоочередная наша задача», - высокий, слегка нескладный дядька, показавшийся мне похожим на Джона Малковича, произносит слова мягко, полушепотом. Да и сам руководитель подразделения цвета и отделки Мартин Бремер воспринимается образцом комфорта. Разве что домашних тапочек ему не хватает. Особо Мартин упирает на натуральность применяемых в отделке материалов и эксперименты с дарами природы. Взяв в руки декоративную панельку с рисунком, напоминающим змеиную кожу, главный декоратор «Мерседес-Бенца» демонстрирует, какого эффекта можно добиться используя яичную скорлупу.

«Как они до такого додумались?» - моментально возникает вопрос. И тут же следует ответ: кроме 440 дизайнеров, занимающихся автомобилями ближайшего будущего, еще 60 сотрудников попросту... мечтают. Да-да, представляете себе работку? Эти ребята (впрочем, есть среди них и женщины) пять дней в неделю, по восемь часов в день воображают себе, как человечество будет перемещаться в пространстве, скажем, лет эдак через пятьдесят и какие ему для этого понадобятся транспортные средства.

Дотошность - признак мастерства

Сегодня сложно сказать, получит ли через полвека яичная скорлупа широкое применение в отделке, но сейчас в Зиндельфингене явно отдают предпочтение более прочным материалам - тканям, металлу, дереву, коже. Причем шкуры для пошива мерседесовского салона используют в основном от южноафриканских коров. И только источником самого дорогого сорта кожи - наппа - служат австрийские буренки. Их, как выяснили дотошные немцы, меньше кусают насекомые, поэтому и кожа получается наиболее качественная. Подобный тщательный подход к выбору материалов распространяется и на ткани. Правда, с мануфактурой более тесно работают не в Зиндельфингене, а в дизайн-студии в итальянском Комо. В том самом особняке, где некогда шили галстуки фирмы «Версаче», специально обученные люди размышляют, насколько эстетично материалы будут смотреться в салоне нового автомобиля, как их будет ощущать клиент.

И образцов тканей, кожи, ниток для строчки здесь имеется целое море. Уже только грамотно их скомбинировать - серьезная задача. Так еще при изменении хотя бы одного элемента во всей цепочке, скажем, цвета ниток в строчке сидений или отделке кожей передней панели, приходится заново проводить испытания подушек безопасности. Ведь новый краситель изменяет свойства материала на разрыв. А дерево нужно умудриться обработать так, чтобы на протяжении всего срока службы автомобиля отделка сохранила изначальный цвет. Иначе после замены, в случае, не дай бог, аварии новая декоративная планка будет отличаться от остальных, что, как я понял, для герра Бремера совершенно недопустимо.

От компьютеров до пластилина

Но до того, как интерьером будущего «Мерседес-Бенца» начинают заниматься сотрудники департамента отделки, он уже успевает вволю попутешествовать по другим кабинетам и студиям дизайн-центра в Зиндельфингене. Ведь от самых первых набросков до окончательного утверждения новой модели в производство проходит минимум три года. Между прочим, каких-то десять лет назад на это требовалось в два раза больше времени.

Существенно сократить сроки помогли, разумеется, компьютеры. Один из самых впечатляющих из них - волшебная стена. Большой экран размером примерно 7 на 3 метра, на который проецируется трехмерное изображение автомобиля, производит совершенно ошеломляющее впечатление. Его можно крутить как угодно, красить в любые цвета, заглядывать внутрь. На «волшебной стене» видно все до мельчайших деталей. Изображение настолько реалистично, что кажется, будто машину хоть сейчас можно завести и поехать!

И все же, несмотря на обилие вездесущей электроники, в Зиндельфингене, как 20 и 50 лет назад, макеты будущей машины лепят из пластилина. На начальной стадии дизайнеры готовят 3–5 машинок в масштабе 1:4. Причем на каждую уходит не меньше месяца. Ведь модельку не только нужно слепить, но и отделать самым тщательным образом. Тонюсенькие молдинги, миниатюрные эмблемки, игрушечные колесные диски изготавливают вручную в специальной мастерской. И после того как консилиум дизайнеров выберет самую подходящую из них, избранницу ваяют уже в полном размере.

К чему такие сложности? На мой вопрос Марк Феверстон, нарисовавший новый SLS, ответил, что никакая, даже самая продвинутая программа не способна передать те ощущения, которые получаешь от работы с настоящей, живой моделью. Разумеется, за этот кропотливый ручной труд платит покупатель машины, и платит немалые деньги. Зато получает в итоге не виртуальный автомобиль, а самый настоящий, который, как считают в Зиндельфингене, должен выглядеть актуально и модно минимум двадцать лет. Именно столько обязаны служить владельцам их «Мерседес-Бенцы»: не сломаться, не утратить качества отделки, не поблекнуть в глазах окружающих. А ведь два десятилетия службы в эпоху одноразовых товаров - это целая вечность.

Корреспонденты сайт пообщались с Горденом Вагенером, шеф-дизайнером Mercedes-Benz, во время его визита в Москву. Речь шла о новом дизайне Mercedes-Benz, тонкостях рабочего процесса и растущем влиянии Китая на мировой автопром.

Сегодня хорошо заметно, как меняется стилистика нынешних автомобилей Mercedes-Benz: от угловатых форм вы отошли достаточно быстро, им на смену пришли замысловатые «перетекающие» поверхности. Какова концепция развития стиля бренда на дальнейшее будущее?

Да, действительно ваши наблюдения точны. Мы немножко отошли от этой темы, и это действительно то, с чем будет в будущем рифмоваться дизайн Mercedes. Это более пластичные, более гладкие формы.

Проект Silver Arrow для конкурса LA Design Challenge

- То есть, выбранная стилистика проживет гораздо дольше, чем та, которую сменили?

– Да, я предполагаю, что новый дизайн будет существовать дольше, чем тот, как вы сказали, дизайн «кубических форм». И наша марка привержена этому новому стилю в дизайне, поскольку она является законодателем и в силу этого она демонстрирует вот эти новые формы, которые будут являться ее языком дизайна в будущем.

Mercedes-Benz F 125! (2011)

- Концептуальный А-Class, как мы понимаем, пойдет в серию без значительных изменений. У него свежий, интересный и необычный дизайн, в частности – весьма своеобразная форма передней светотехники, как и у прототипа S-Class, концепта F 125!. Означает ли это, что и у нового S-Class будут похожие фары, силуэт и поверхности кузова?

Да, естественно, это дальнейшее развитие дизайна. Что тут говорить, это наблюдение верно. Про концепт 125 нельзя сказать, что это S-Class как таковой, нельзя даже сказать, что это прототип S-Class. Можно сказать, что это намек на то, какой язык форм будет применен для эстетического решения S-Class. Кроме того, это намек на то, какие решения, какие особенности будут в новом S-Class, как внутри автомобиля, так и снаружи.
- Нам очень понравились задние фонари концепта, появятся ли такие на новом S-Class?

– А это мы увидим (смеется).

Mercedes-Benz B-Class (2011)

Первые два поколения A-Class имели достаточно высокую крышу, попадая в сегмент компактвэнов и даже немного конкурируя с В-Class. Новое поколение выглядит намного более спортивно. Верно ли предположение, что модель решили «развести» со старшим братом, и она теперь будет напрямую конкурировать с BMW 1 серии и Audi A2?

Если говорить про концепт А-Class, то вы видите, что он обладает более приплюснутым, спортивным дизайном в отличие от предыдущей модели. Естественно, что с тем дизайном концепткара, который вы видите, А-Class с точки зрения дизайна, эмоциональности, спортивности и так далее выглядит гораздо привлекательней чем все наши конкуренты. Я ничего не хочу сказать по поводу B-Class, потому что достаточно сравнить его с другими моделями, например Touran, чтобы составить мнение, потому что новый B-Class выглядит достаточно выгодно по сравнению с тем, что мы видим на примере марки Volkswagen.

Mercedes-Benz Concept A-Class (2011)

Ну а сам вопрос, верно ли наше предположение, что A-Class и B-Class решили отдалить друг от друга? Ведь раньше они были довольно близки.

Да, естественно, мы хотим, чтобы это были две различные версии малолитражного автомобиля.

Работа над новым поколением Mercedes-Benz CLS

В дизайн-студиях разных марок положено делать разное количество графических вариантов при разработке будущей модели – где-то больше, где-то меньше. Сколько макетов 1:1 каждой модели и графических мини-проектов принято делать в Mercedes-Benz, сколько вы делали для последних серийных новинок? И каковы эти правила применительно к концептам?

Когда мы создаем автомобиль, то делаем 3-4 варианта автомобиля 1:1, и плюс еще 15 моделей 1:4, кроме того, к этому надо добавить целое море разных компьютерных моделей и скетчей. На самом деле, для каждой конкретной цели мы применяем свои собственные средства. И параллельно мы развиваем разные стили дизайна. То есть, если нас что-то не устраивает, мы сразу пытаемся имплементировать, использовать какие-то другие элементы, которые больше вписываются в общую концепцию.

Работа интерьерщиков в итальянской студии Mercedes-Benz (г. Комо)

Должен ли Mercedes-Benz выглядеть дорого? Разве трехлучевая звезда сама по себе не говорит о том, что перед нами дорогая, хорошая машина?

– Естественно, как дорогая марка, Mercedes-Benz должен выглядеть дорого. Другой смысл вопроса состоит в том, а что, собственно, является движущей силой этого дизайна, чтобы автомобиль или марка выглядели дорого. Первый признак, это чтобы были достаточно ровные большие поверхности. Это говорит о ценности, дороговизне и о самой солидности дизайнерского подхода. Но здесь еще идет речь о том, чтобы везде были совершенно четкие зазоры, чтобы они не выделялись никоим образом. И, кроме того, мы здесь еще не должны забывать о том, что само качество материалов и сами материалы и качество обработки должны соответствовать имиджу марки. Если мы видим алюминиевые детали какие-то, если мы видим достаточно дорогую панель приборов и достаточно дорогие детали отделки интерьера, то это только говорит о том, что эта марка действительно дорога.

Дизайн-студия Mercedes-Benz в Германии (г. Зиндельфинген)

Нельзя не заметить, что интерес к Китаю, как к крупнейшему рынку сбыта, растет с каждым годом. Представители Mercedes-Benz тоже в последнее время заявляют, что именно Китай становится основным стратегическим рынком, на который ориентируется компания. Как этот тренд влияет на дизайн моделей марки?

– Естественно, китайский рынок очень важен, и если вы появляетесь на китайском рынке, в нашем случае, то заинтересованы в том, чтобы Mercedes-Benz выступал там именно как дорогая НЕМЕЦКАЯ марка, НЕ КИТАЙСКАЯ. Они хотели бы купить именно аутентичный продукт из Европы, а совсем не китайский Mercedes.

Работа над концептом F800 в Калифорнийской студии Mercedes-Benz

– То есть культура Китая никак не влияет на дизайн Мерседес?

– Конечно, определенное влияние должно быть, и оно есть, без этого не обойтись. Немудрено, что именно в Пекине мы сделали пятую дизайн-студию Mercedes-Benz. Если мы посмотрим вообще на выступление разных автомобильных европейских марок в азиатских странах, не только в Китае, то увидим, что там ценится именно европейская аутентичность, европейское качество, европейский подход к дизайну. И сами китайцы, конечно, лишний раз это только подчеркивают, что они ценят именно европейский стиль в дизайне, который приходит к ним из Германии.

Скетчи Mercedes-Benz Concept A-Class

Вопрос-шутка. Бытует мнение, что сегодня дизайн для китайских производителей разрабатывают европейские студии, а для европейских – китайцы. То есть, Восток по-прежнему пытается пробиться на Запад, а Запад уже решил продавать продукцию на Востоке. Как вы думаете, происходит ли на самом деле такое переплетение рынков и хорошо это или плохо с точки зрения развития мирового автомобильного дизайна? Куда это может нас привести?

– Если говорить об этом вопросе, то конечно, мир становится все меньше. И благодаря новым средствам массовой коммуникации, благодаря авиационному сообщению, естественно, мы становимся ближе и ближе, и китайцы становятся ближе к Европе, они воспринимают тот стиль, который приходит к ним из Европы. Что же касается обратного влияния, то посмотрим – время покажет. Пока ничего с очевидностью утверждать нельзя. Если мы проследим историю европейского дизайна, то мы увидим, что ему достаточно много лет. Его история насчитывает столетия. Если мы возьмем такие вещи, как стиль рококо, например, он присутствует в разных культурах и оказал влияние на разные части света, это касается Северной Америки или каких-то других удаленных областей. Он стал своего рода законодателем хорошего вкуса.

Дизайн-студия Mercedes-Benz в Токио

Россия, как и Бразилия, Китай и Индия, входит в группу БРИК, однако сегодня все разговоры ведутся в основном именно вокруг Китая. Нас не может не интересовать ваше отношение к потребительскому рынку России - когда он, по вашему мнению, догонит Китай как законодатель европейской моды?

Если говорить об этих двух странах, о России и Китае, то конечно это две достаточно старые культуры. Это культуры с традициями, которые насчитывают столетия, а в Китае и того больше. Безусловно, их изобретения должны приобрести в дизайне свое звучание, оказать свое влияние. И Россия, она по территории уж точно в два раза больше, чем Китай.

Скетчи Mercedes-Benz F800 Style (2010)

- Как вы думаете, когда Россия сможет догнать Китай по темпам развития дизайна?

– Почему, собственно говоря, вы спрашиваете МЕНЯ об этом? (смеется) Вы, как русский должны сами ответить на этот вопрос. Вопрос касается того, насколько велик этот голод к новым вещам, к созданию креативного и нового в той или иной культуре. И в России, конечно, он присутствует так или иначе, мы это знаем, но каким образом актуализировать его, поднять, заставить развиваться дальше – вот это вопрос.

Из каких материалов будут делать машины через 10 лет? Ваши коллеги из Формулы-1 сказали, что скоро у них появится композит, который в 10 раз прочнее углепластика. Когда такой же доберется до серии?

О том чудо-материале, о котором здесь говорится, я не слышал. А вот что касается самого современного материала, который сейчас применяется в автодизайне, это конечно карбон. Но к карбону есть единственный серьезный вопрос, как он ведет себя во время аварии, то есть, как он деформируется. Потому что металл сминается, а карбон просто рассыпается, из-за этого к нему, как к материалу будущего возникает вопрос.

Если говорить про чудо-материалы, которые будут в будущем, или которые обладают огромным потенциалом, то карбон, как мы уже сказали, имеет недостаток, поэтому мы рассматриваем в качестве основных материалов сталь и алюминий.

Н а Московском автосалоне 2012 года публику буквально поразил концепт Lada XRay авторства Стива Маттина, работавшего на тот момент в российской компании год. Сами по себе прототипы из Тольятти были зрителям не в новинку, и все уже привыкли к тому, что путь в серию им заказан по финансовым соображениям. Но в тот раз было объявлено о практическом значении «Иксрея»: он предвещал переход марки на единый – и очень выразительный! – стиль. Тогда, пожалуй, впервые широкой публике стало интересно, чем же знаменит Маттин.

О н не просто иностранец, приехавший на работу в Россию, а дизайнер с мировым именем, успевший поработать в крупнейших корпорациях и заслуживший престижные награды. В 1987 году Маттин начал работать дизайнером в Mercedes-Benz и уже через три года он получил должность старшего дизайнера, в которой он работал до 1993-го, когда его назначили дизайн-менеджером.

В «Мерседесе» британец отвечал за разработку внешности первого поколения А-класса. За эту работу он получил звание «Дизайнер года» от авторитетного журнала Autocar, а сама машина стала «первопроходцем» в классе премиальных компактвэнов. Кроме компактного городского автомобиля, Стив Маттин в начале 2000-х принимал активное участие в работе над Mercedes-Benz R-Class, S-Class, M-Class, GL, SL, SLK, SLR McLaren и Mercedes Maybach.

К ак именно Стив умудрялся «переключаться» со спорт-каров на роскошные представительские седаны и обратно, и при этом ни разу не ошибиться, до сих пор непонятно! Однако факт остается фактом: о многих работах дизайнера эксперты и потребители до сих пор говорят, как о «чем-то особенном» в линейке немецкой марки. И говорят заслуженно: как ни крути, а второе поколение SLK, минивэн R-класса и кроха А-класс действительно заставили по-новому взглянуть на продукцию чопорной немецкой компании.

В 2000 году Маттина вновь повышают, назначив старшим дизайн-менеджером. Однако дальнейшего повышения не предвиделось, зато очень удачно подвернулось предложение от шведской компании Volvo, руководство которой задумалось о серьезном ребрендинге. В 2004 году британский специалист принимает предложение и становится старшим дизайнером северной марки.

З десь у Маттина было гораздо меньше сложных проектов, но все же и на этом месте креативному художнику удалось устроить революцию и сотворить дизайн, который до сих пор остается «визитной карточкой» марки. И это при том, что ему приходилось совмещать обязанности шеф-дизайнера, вице-президента и члена правления компании. Под руководством британца на рынок вышло компактное семейство Volvo S60/V60, среднеразмерный кроссовер XC60, а также модели V40 и XC40. Все они на несколько лет определили фирменный стиль бренда.

Н есмотря на солидные должности, уроженец Великобритании недолго проработал в шведской компании. По слухам, руководитель китайского концерна Geely, которому принадлежит контрольный пакет акций Volvo, очень любит «дорабатывать» внешность продукции марки. Вот и «лицо» S60 пришлось ему не по вкусу. Подробности инцидента остаются под покровом тайны, однако Стив освободил занимаемую должность и предпочел работать на себя.

В 2010 году дизайнер начал преподавать в Университете Умео в Швеции, а также оказывал консалтинговые услуги в сфере развития брендов и дизайн-проектов. Когда в 2011-м Волжский автозавод начал поиски нового старшего дизайнера, выбор пал именно на британского специалиста. Президент АвтоВАЗа (в то время им был Игорь Комаров) делает Маттину предложение. Неплохая зарплата, сложные проекты и, главное, полная свобода действий. Что еще нужно художнику? Стив раздумывал недолго и уже в середине 2011 года переехал в Тольятти.

О тметим, что как только новость о новом назначении попала в прессу, многие издания преподнесли это негативно. Мол, «Мерседесы» у Маттина получались скучноватые, а «Вольво» так и вовсе не соответствовали «духу марки». И действительно: британец предпочитает не копировать уже готовые решения, а самостоятельно создает «иконы стиля» в автомобильном мире.

В 2012 году свет увидел концептуальный кроссовер Lada XRay, который сразу же поразил публику оригинальными формами, полностью отличными от известной потребителям продукции АвтоВАЗа. Новости о будущей новинке моментально стали едва ли не самым популярным запросом в российских поисковиках! А когда спустя два года на Московском автосалоне были показаны максимально близкие к серийным и , интернет просто взорвался! Смелый, оригинальный и запоминающийся дизайн – таких машин АвтоВАЗ еще не показывал. Путь обеих моделей до конвейера занял всего год. Они открыли банальную до неприличия и знакомую каждому россиянину «Ладу» с абсолютно новой стороны.

И вновь Маттин добился своего: Х-дизайн набирает популярность и даже удостоился быть скопированным. Никому ведь не нужно напоминать, как выглядят последние новинки от Mitsubishi? И у АвтоВАЗа есть главный козырь, чтобы называться первопроходцем: его XRay засветился на публике первым.

Почти пятьдесят лет Волжский автозавод существовал, не нуждаясь в наших оценках. Однажды он без спроса появился в жизни советских людей и занял изрядную ее часть. В современную действительность он вошел родственником, которого не выбирают, - если и нелюбимым, то все равно своим.

Своим для каждого. Не надо быть ни экстрасенсом, ни социологом: статистически твой дед ждал очереди на покупку «Жигулей», отец с загорелым левым локтем презрительно поглядывал на «классику» из окна «Самары», да и твоей первой машиной была Lada. Возможно, тоже «классика», как и у деда. Вместо одного ключа у тебя была связка, а в багажнике всегда лежали инструменты. И даже если ты предпочитал проездной водительским правам, «АвтоВАЗ» все равно был твоим в той же степени, что и футбольная сборная: за них ты испытывал свою часть национального стыда.

Казалось, производитель новых подержанных машин будет вечно выживать во вселенной, параллельной мировым автомобильным процессам. Но однажды всё изменилось. Не все заметили, когда мы стали смотреть на «Лады» без уныния, а с интересом и даже с гордостью классической пробы: «Могут же, когда захотят!» Отечественный автопром (заметь, такого словосочетания нет в других языках) не просто вставал с колен: план развития «Лады» был настолько амбициозным, что возглавить дизайнерское подразделение призвали опытного варяга. Можно было ожидать заслуженного и предпенсионного ветерана капиталистического труда, но перелопачивать дизайн «Лад» в Россию призвали блестящего Стива Маттина, в конце двухтысячных возглавлявшего дизайн-подразделение Volvo.

Неужели было обязательно приглашать на «АвтоВАЗ» большую звезду? Ведь российские дизайнеры работают сейчас по всему миру и ценятся довольно высоко. Они в General Motors, Renault, Mazda, Genesis, в группе Volkswagen… Получается, себе никого не оставили? Дело не в этом. Талантливых специалистов, способных нарисовать отличную внешность или интерьер, в России хватает. Но в мире, где все уже придумано, непросто создать узнаваемый фирменный стиль, который можно положить в основу целого модельного ряда. Такую задачу поручают лучшим из лучших. И одного из них заполучила Lada.

Мы беседуем в московской дизайн-студии «АвтоВАЗа». В уголке, свободном от корпоративных секретов, вокруг Стива Маттина ставят свет. Фотограф ездит на «Ягуаре», а его ассистент - на «Дукати». Но у каждого в этой комнате (а может, и в этом здании) первой машиной была Lada. Кроме Стива. Мы показываем ему фото заниженных «Приор», демотиваторы с «семерками» и рассказываем анекдоты - даже тот, про про́клятое место. Но Стив не смеется, а просто говорит «угу». Интересно, он вообще понимает этот бэкграунд?

И надо ли его понимать? Маттин - англичанин, ему 53 года, он специалист с международной репутацией. В его голове нет этого бесполезного груза, который любую черепную коробку превратит в то самое «про́клятое место». А еще его путь к марке Lada даст прикурить любому анекдоту. Ведь знаменитым дизайнером Стив стал, работая в Mercedes-Benz.

Даже если бы он сделал только родстер SL 2001 года, уже считался бы мастером. Это безупречный автомобиль, чьи пропорции не устареют никогда. «SL - икона, любой дизайнер Mercedes мечтает над ним поработать», - скромно говорит Стив. Это правда: списку знаменитых владельцев модели позавидуют и Ferrari, и Rolls-Royce. Все шестьдесят с лишним лет своей истории SL оставался автомобилем кинозвезд и миллионеров. И Стив - автор одной из лучших инкарнаций.

Mercedes SL поколения R230 (2001 год) стал одним из лучших автомобилей десятилетия. Его дизайн уже прошел проверку временем, а перед этим поднял репутацию своего создателя до небес

На долю британца выпали запуски моделей, которых в портфолио Mercedes-Benz раньше не было. Революционный A-Class 1997 года - его первая работа. Потом были большой внедорожник GL, минивэн R-Class и возрожденный Maybach. Именно Стив Маттин с командой инженеров придумали поворотники в боковых зеркалах. Посмотри, теперь они везде.

«Я никогда не работал на родине, - говорит Стив - В Mercedes пришел на стажировку из университета, потом получил предложение о работе - и провел в компании восемнадцать лет. После «А-Класса» запускали по одной моей модели каждый год. Я даже не думал уходить, пока не пригласили в Volvo. Стать главным дизайнером автомобильной компании - об этом мечтает каждый! Мне было сорок. Это возраст, когда задумываешься, не стоит ли что-то поменять. И когда решаешься, получаешь сполна: новая среда, новая ответственность, иная культура, новые друзья. Это интересно!»

В Volvo Стив впервые отвечал за фирменный стиль всего бренда. Главные его работы - кроссовер XC60 первого поколения и нынешний S60. Стильные, гармоничные модели стали самыми успешными Volvo десятилетия. На 90% под руководством Стива был сделан и компактный V40... Но как, черт возьми, его после этого занесло в Россию?

После покупки четверти акций «АвтоВАЗа» группой Renault предприятие начало развиваться уже как часть альянса Renault Nissan. Сделка состоялась в 2008 году, и с этого момента «АвтоВАЗ» не быстро и не просто, но все же начал избавляться от имиджа черной дыры для государственных субсидий. Это был первый шаг от «Жигулей» в сторону написанной латиницей Lada. И к тому, что мы снова можем обсуждать «АвтоВАЗ» в контексте автомобилей, а не градообразующего предприятия.

И если в предыдущие лет двадцать завод периодически показывал какую-нибудь странную экспериментальную новинку, обещая запустить ее в серию лет через пять (этого так никогда и не происходило), то новый бест­селлер, «Гранту», разработали за два года без всякой болтовни и обещаний. Параллельно менеджеры Renault внедряли новую систему качества и решительно перетряхивали поставщиков.

Lada Granta (2011 год), первая модель в новой жизни АвтоВАЗа, была сделана до прихода Стива под руководством Энтони Грейда из Renault

Публике автомобиль показали уже готовым к серийному производству. На фоне «Самар» он был прогрессивен, как iPhone X, а цена была лишь немногим выше, чем у доживающей последние месяцы «классики». И это лишь начало. «АвтоВАЗ» встал на новые рельсы, и ему понадобился действительно крутой главный дизайнер. Такая потребность возникает только тогда, когда компания намерена запускать несколько новинок каждый год. А этого с «Ладой» не случалось с момента основания.

«На контакт вышел Энтони Грейд из Renault, - вспоминает Маттин. - Он тогда отвечал за дизайн «Лады» и разрывался между «Авто­ВАЗом» и Renault. Это был период, когда компанию реорганизовывали и заодно искали человека, который сделал бы следующий шаг в плане дизайна».

После ухода из Volvo Стив рассматривал несколько предложений, и Lada не была в списке очевидных фаворитов. «Я вообще не был уверен, что Россия мне интересна. Я мало знал о марке и подумать не мог, что однажды буду рассматривать «Ладу» как место работы. Я долго обдумывал предложение, ведь это серьезный шаг: ты расстаешься с компанией, со страной, с друзьями. Но из всех дорог, что тогда передо мной открылись, Lada была наиболее сложной. Это был самый большой вызов и одновременно самые большие возможности.

Искали кого-то с большим опытом в разных марках, знанием разных культур, чтобы заново определить «Ладу» как бренд. Такой шанс представляется раз в жизни. Придя на позицию дизайн-директора в компанию уровня Mercedes, Audi или BMW, не получишь той свободы, что мне предоставили здесь. И не только из-за строгой организации западных компаний или ограниченного участия в принятии решений, но и из-за сильного наследия марок. Lada - другое дело. Когда я пришел в октяб­ре 2011 года, «классика» еще была на конвейере. И перейти от тех сугубо рациональных и старых машин к моей первой серийной модели - значит перепрыгнуть через три-четыре поколения. Иначе говоря, нужно было совершить революцию».

Как бы ты описал Россию в трех-четырех словах - тогда и сейчас, спустя время?

До переезда - никак! Впервые побывав в России, я увидел за один день Красную площадь и центр Москвы. Но это не значит, что я получил представление о культуре или узнал, на что похож обычный день россиянина. Только пожив России, я сформировал представление о ней. Переезд из Англии в Германию или из Германии в Швецию - это перемены, но их не сравнить с переездом в Россию. Из первых впечатлений лишь одно осталось неизменным: контрасты! Между зимой и летом, востоком и западом, севером и югом, достатком Москвы и дальних деревень... Здесь крайности во всем. Даже работать в Москве и Тольятти - значит постоянно видеть огромный контраст между этими городами.

Имидж «Лады» в России складывался десятилетиями и позитивным точно не был. Ты был к этому готов?

Я здесь, чтобы это изменить. И русские не просто открыты к новому - они хотят перемен! Я чувствую это прежде всего по своей команде. Люди будут гордиться «Ладой». Не только владельцы своими машинами, но и россияне своей национальной маркой. Новые модели принимают очень хорошо. Когда я начал ездить на «Весте» по Москве, на машину все засматривались, и не только потому, что это новая модель. Они увидели, какой стала «Лада»! Водители дорогих машин улыбаются, показывают большой палец. Марка, с которой они выросли, меняется, и это их волнует. Они снова чувствуют эмоциональную связь с «Ладой», которую, может быть, любили в детстве. Хотя они не выбирали родительскую машину, не знали других брендов. Давно утратив связь с маркой, они вдруг увидели ее в совершенно ином качестве.

Стив Маттин и его первый в «Ладе» концепт-кар X-Ray, 2012 год. Место не подскажем. X-форма стала главной в новом стиле АвтоВАЗа, и дизайнер не мог выразить эту идею более явно

Автомобили для россиян очень важны. Они следят за новинками, как за любимой футбольной командой. Машины могут обсуждать даже за праздничным столом…

Эмоциональная связь с автомобилем, пожалуй, сильнее, чем с любым другим продуктом. Мнение о машинах есть у каждого. Покажи человеку любой автомобиль, и он тут же скажет, что тот ему нравится или не нравится. И назовет тысячу причин. Или ни одной. Но мнение выскажет. Вряд ли у каждого есть какое-то мнение о случайно взятой стиральной машине или телевизоре. Когда я только начал работать, дизайн не был в топ-10 причин для покупки «Лады». А теперь для многих покупателей «Весты» дизайн - причина номер один. Восприятие поменялось. «Лада» наконец-то отражает то, что происходит в индустрии: сегодня почти все делают выбор в пользу понравившегося дизайна. Так покупают практически всё.

Десять причин купить ту «Ладу»… Хорошая шутка. Пожалуй, новое лицо марки действительно стоило рисовать с чистого листа.

Скорее, перевернув страницу. Возможности создать что-то новое были почти неограниченные. И все же я попытался понять наследие марки, происхождение. Изучил, что выпускается, что ездит по дорогам. Когда я работал в Volvo, важным аспектом была связь со скандинавским дизайном. Его знают в мире, он продается. Люди любят сканди­навскую мебель, простоту, чистоту формы, натуральные материалы. Это очень ценят и за пределами Швеции. Теперь же мы работаем для России. А русским нельзя продать свой национальный дизайн так же, как скандинавский. Они хотят европейских товаров, потому что их не было в доступе раньше. Значит, мы могли начать с чистого листа. Но прежде я поинтересовался у команды, что для них русский дизайн, что есть типично русское.

Внутри культурной среды трудно подмечать ее особенности. Типичный хороший дизайн из России - это танк Т-34, автомат Калашникова и самолет МиГ-29. Может быть, извне это видится иначе?

Иностранцам легче подмечать чужие национальные особенности. Например, мне было просто понять, что есть типично шведское. Но с Россией все оказалось иначе. Вместе с командой мы искали что-то, что сможем положить в основу нового дизайнерского ДНК «Лады». Русская визуальная культура специфична: золотые купола, нарочито простые ремесленные изделия... Это не то, от чего можно оттолкнуться в промышленном дизайне.

В советской эпохе тоже маловато зацепок: пока любая страна выпускала множество товаров на свободный рынок, производство в СССР было организовано по другим принципам. По сути, не было ни выбора, ни конкуренции, так что и дизайн разрабатывался иначе - у него не было цели продавать. Равняться на прежние модели «Лады» тоже не имело смысла, а значит, нам выпало самим определить, что важно для марки, что станет ее уникальной чертой.

Я смотрел образцы русской предметной культуры в музеях и на выставках. Они мало похожи на экспозиции британского или шведского дизайна. Свои особенности русский дизайн не выставляет так явно. Я понял: Россия слишком велика для обобщений, для одной национальной культуры. Здесь нельзя определить типичное. И все, что остается, - огромный контраст идей, бэкграунда, уклада жизни. Тему контраста мы и решили развивать в дизайнерской концепции.