Рассказ о человеке который стал прототипом Адама Казимировича в Золотом теленке.
Бессменный водитель “Антилопы Гну” Адам Казимирович Козлевич, на автомобиле которого великий комбинатор вместе со своими спутниками совершил знаменитый автопробег, владелец первого в городе Арбатове частного автопроката, закончил тем, что остался без своего любимого автомобиля. Вместе с “Антилопой”, от которой после непосильной для нее дороги осталась лишь груда обломков, бывший уголовник Козлевич лишился и своей мечты о честной жизни. Выйдя после очередной отсидки, беспрестанно нарушавший Уголовный кодекс Адам Козлевич вдруг решил работать честно. Он устроился в московский гараж, где и произошла его эпохальная встреча с Остапом Бендером.
А вот встреча крестного отца великого комбинатора Петрова с прототипом образа Козлевича произошла в Ярославле. Иосиф Карлович Сагассер, чешский подданный, основал здесь первое частное такси. Сюда по заданию редакции приехал фельетонист “Гудка” Евгений Петров. Первое, что он увидел, сойдя с поезда на Привокзальной площади, был потрепанный автомобиль с заманчивым названием “Эх, прокачу!”. Разъезжая по Ярославлю на извозчике с мотором, журналист и писатель, конечно же, не удержался от разговоров “за жизнь” с таксистом, в результате которых и родился персонаж “Золотого Теленка” Адам Козлевич.
Однако судьба реального владельца частного автопроката была куда более трагична, нежели его литературного собрата. Адам Козлевич лишился только своей “Антилопы”, тогда как Иосиф Сагассер – самой жизни.
На пожелтевших листах архивного уголовного дела НКВД, датируемого январем 1938 года, раскрывается трагическая история владельца первого в Ярославле частного автопроката, или, как он именуется в деле, “легкового извозчика” Иосифа Сагассера.
Как следует из протоколов допросов, Иосиф Карлович в 1914 году, спасаясь от немецкой оккупации, бежал сначала в Польшу, а потом в Россию, где осел в Ярославле. Прибыл он сюда с законной супругой Эмилией Анатольевной, вместе с которой приобрел дом с хозпостройками на улице Малая Пролетарская. Позже эти самые хозпостройки он и приспособил под гараж, где содержался его автопарк. Для ведения домашнего хозяйства чешская чета наняла молодую домработницу Прасковью Козыреву, которая вскоре стала сожительствовать с хозяином вместо его престарелой супруги, которой на момент ареста Сагассера исполнилось уже 62 года. В протоколах допросов Иосиф Карлович по-джентльменски назвал обеих дам своими женами.
Арестовали Сагассера в январе 1938 года в рамках разнарядки, спущенной в 1937 году Ежовым из Москвы во все российские города по очистке коммунистических рядов “от контрреволюционных элементов”, в разряд которых, помимо бывших офицеров царской и Белой армии, входили и лица нерусской национальности и гражданства – латыши, эстонцы, поляки, чехи. Вот в эту-то мясорубку и попал ярославский таксист.
Ко времени ареста в его автопрокате было уже два автомобиля: первую машину Сагассер приобрел в исполкоме за 1100 рублей с рассрочкой в один год. Вторую он умудрился купить в НКВД при посредничестве некоего Федора Малкина, работника ведомственного гаража, позже уволенного с работы за пьянку и попавшего в железные объятия НКВД. Эта самая покупка и сыграла роковую роль в судьбе таксиста -на допросе Малкин заявил, что якобы в ходе переговоров о покупке машины он завербовал Сагассера для шпионской работы в пользу латвийской разведки.
Кстати, с самого начала этот автомобиль доставил своему хозяину немало хлопот, которые живописали в романе Ильф и Петров: “С машиной пришлось долго возиться. Выискивать на базарах недостающие части, латать сиденья, заново ставить электрохозяйство”. В реальности же ни на каких базарах запчасти тогда не продавались, и, как признается на допросах следователю Сагассер-Козлевич, он покупал их с рук у частных лиц, которые позже также попали под маховик НКВД.
Следствие шло явно не в пользу Иосифа Карловича. Несмотря на то что он начисто отрицал свою причастность к какой бы то ни было разведке, 10 января 1938 года ему было предъявлено обвинение в шпионаже против СССР, а месяц спустя в закрытом судебном заседании без участия сторон обвинения и защиты и без вызова свидетелей суд приговорил его к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества и поражением прав на 5 лет.
В своем последнем слове Сагассер, который так и не признался в контрреволюционной деятельности, сказал: “Я по своему мировоззрению не могу вести борьбу против русских славян народа в пользу немцев, которые веками угнетали чешский народ”.
Иосиф Сагассер пишет жалобу на приговор суда с требованием проведения очных ставок с теми, кто его оговаривал. Кассационная инстанция проявляет невиданное по тем временам снисхождение, направляя дело Сагассера на доследование, однако те, кто давал на него показания, к тому времени уже были расстреляны. И все же следующий суд признал владельца автопроката виновным. Правда, срок отбывания наказания снизил до 5 лет, а также отменил приговор в отношении поражения прав Сагассера, ибо он, как иностранный подданный, таких прав не имел.
Зеленый ящик с четырьмя жуликами скачками понесся по дымной дороге.
Машина подвергалась давлению таких же сил стихии, какие испытывает на себе пловец, купающийся в штормовую погоду. Ее внезапно сбивало налетавшим ухабом, втягивало в ямы, бросало со стороны на сторону и обдавало красной закатной пылью.
Послушайте, студент, - обратился Остап к новому пассажиру, который уже оправился от недавнего потрясения и беззаботно сидел рядом с командором, - как же вы посмели нарушить Сухаревскую конвенцию, этот почтенный пакт, утвержденный трибуналом Лиги Наций.
Паниковский притворился, что не слышит, и даже отвернулся в сторону.
И вообще, - продолжал Остап, - у вас нечистая хватка. Только что мы были свидетелями отвратительной сцены: за вами гнались арбатовцы, у которых вы увели гуся.
Жалкие, ничтожные люди,- сердито забормотал Паниковский.
Вот как? - сказал Остап. - А себя вы считаете, очевидно, врачом-общественником? Джентльменом? Тогда вот что: если вам, как истому джентльмену, взбредет на мысль делать записи на манжетах, вам придется писать мелом.
Почему? - раздраженно спросил новый пассажир.
Потому что они у вас совершенно черные. Не от грязи ли?
Вы жалкий, ничтожный человек! - быстро заявил Паниковский.
И это вы говорите мне, своему спасителю? - кротко спросил Остап. - Адам Казимирович, остановите на минутку вашу машину. Благодарю вас. Шура, голубчик, восстановите, пожалуйста, статус-кво.
Балаганов не понял, что означает «статус-кво». Но ориентировался на интонацию, с какой эти слова были произнесены: гадливо улыбаясь, он принял Паниковского под мышки, вынес из машины и посадил на дорогу.
Студент, идите обратно в Арбатов, - сухо сказал Остап, - там вас с нетерпением ожидают хозяева гуся. А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны. Едем.
Я больше не буду! - взмолился Паниковский. - Я нервный!
Станьте на колени, - сказал Остап. Паниковский так поспешно опустился на колени, словно ему подрубили ноги.
Хорошо, - сказал Остап, - ваша поза меня удовлетворяет. Вы приняты условно, до первого нарушения дисциплины, с возложением на вас обязанностей прислуги за все.
Антилопа-Гну приняла присмиревшего грубияна и покатила дальше, колыхаясь, как погребальная колесница.
Через полчаса машина свернула на большой Новозайцевский тракт и, не уменьшая хода, въехала в село. У бревенчатого дома, на крыше которого росла сучковатая и кривая радиомачта, собрался народ. Из толпы решительно выдвинулся мужчина без бороды. В руке безбородый держал листок бумаги.
Товарищи!- сердито крикнул он. - Считаю торжественное заседание открытым.Позвольте, товарищи, считать эти аплодисменты...
Он, видимо, заготовил речь и уже заглядывал в бумажку, но, заметив, что машина не останавливается, не стал распространяться.
Все в Автодор! - поспешно сказал он, глядя на поравнявшегося с ним Остапа. - Наладим серийное производство советских автомашин!Железный конь идет на смену крестьянской лошадке!
И уже вдогонку удаляющемуся автомобилю, покрывая поздравительный гул толпы, выложил последний лозунг:
- Автомобиль не роскошь , а средство передвижения! За исключением Остапа, все антилоповцы были несколько обеспокоены торжественной встречей. Ничего не понимая, они вертелись в машине, как воробушки в гнезде. Паниковский, который вообще не любил большого скопления честных людей в одном месте, опасливо присел на корточки, так что глазам селян представилась только лишь грязная соломенная крыша его шляпы. Но Остап ничуть не смутился. Он снял фуражку с белым верхом и на приветствия отвечал гордым наклонением головы то вправо, то влево.
Улучшайте дороги! - закричал он на прощание. - Мерси за прием! И машина снова очутилась на белой дороге, рассекавшей большое тихое поле.
Они за нами не погонятся? - озабоченно спросил Паниковский. - Почему толпа? Что случилось?
Просто люди никогда не видели автомобиля, - сказал Балаганов.
Обмен впечатлениями продолжается, - отметил Бендер.- Слово за водителем машины. Ваше мнение, Адам Казимирович?
Шофер подумал, пугнул звуками матчиша собаку, сдуру выбежавшую на дорогу, и высказал предположение, что толпа собралась по случаю храмового праздника. П раздники такого рода, - разъяснил водитель Антилопы , - часто бывают у селян.
Да, - сказал Остап. - Теперь я ясно вижу, что попал в общество некультурных людей, то есть босяков без высшего образования. Ах, дети, милые дети лейтенанта Шмидта, почему вы не читаете газет? Их нужно читать. Они довольно часто сеют разумное, доброе, вечное.
Остап вынул из кармана «Известия» и громким голосом прочел экипажу Антилопы заметку об автомобильном пробеге Москва-Самара-Москва.
Сейчас, - самодовольно сказал он, - мы находимся на линии автопробега, приблизительно в полутораста километрах впереди головной машины. Полагаю, что вы уже догадались, о чем я говорю?
Нижние чины Антилопы молчали. Паниковский расстегнул пиджак и почесал голую грудь под грязным шелковым галстуком.
Значит, вы не поняли? Как видно, в некоторых случаях не помогает даже чтение газет. Ну, хорошо, выскажусь более подробно, хотя это и не в моих правилах. Первое - крестьяне приняли Антилопу за головную машину автопробега. Второе - мы не отказываемся от этого звания. Более того,мы будем обращаться ко всем учреждениям и лицам с просьбой оказать нам надлежащее содействие, намекая именно на то, что мы головная машина. Третье... Впрочем, хватит с вас и двух пунктов. Совершенно ясно, что некоторое время мы продержимся впереди автопробега, снимая пенки, сливки и тому подобную сметану с этого высококультурного начинания.
Речь великого комбинатора произвела огромное впечатление. Козлевич бросал на командора преданные взгляды. Балаганов растирал ладонями свои рыжие вихры и заливался смехом. Паниковский,в предвкушении безопасной наживы,кричал «ура».
Ну, хватит эмоций!- сказал Остап. - Ввиду наступления темноты объявляю вечер открытым. Стоп!
Машина остановилась, и усталые антилоповцы сошли на землю. В поспевающих хлебах кузнечики ковали свое маленькое счастье. Пассажиры давно уже уселись в кружок у самой дороги, а старая Антилопа все еще кипятилась: иногда сам по себе потрескивал кузов, иногда слышалось в моторе короткое бряканье.
Неопытный Паниковский развел такой большой костер, что казалось,горит целая деревня. Огонь, сопя, кидался во все стороны. Покуда путешественники боролись с огненным столбом, Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец. Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря:
Не делайте из еды культа!После этого он съел огурец сам. Поужинали колбасой, захваченной из дому хозяйственным Козлевичем, заснули, осыпаемые звездной пылью .
Ну-с, - сказал на рассвете Остап Козлевичу, - приготовьтесь как следует, такого дня, какой предстоит сегодня, ваше механическое корыто еще не видело и никогда не увидит.
Балаганов схватил цилиндрическое ведро с надписью «Арбатовский родильный дом» и побежал за водой на речку. Адам Казимирович поднял капот машины, посвистывая, запустил руки в мотор и стал копаться в его стальных кишечках. Паниковский оперся спиной на автомобильное колесо и, пригорюнившись, не мигая, смотрел на клюквенный солнечный сегмент, появившийся над горизонтом. У Паниковского оказалось морщинистое лицо со множеством старческих мелочей: мешочков, пульсирующих жилок,клубничных румянцев. Такое лицо бывает у человека, который прожил долгую порядочную жизнь, имеет взрослых детей, пьет по утрам здоровое кофе «Желудин» и пописывает в учрежденческой стенгазете под псевдонимом «Антихрист».
Рассказать вам, Паниковский, как вы умрете? - неожиданно сказал Остап. Старик вздрогнул и обернулся.
Вы умрете так. Однажды, когда вы вернетесь в пустой, холодный номер гостиницы «Марсель» (это будет где-нибудь в уездном городе, куда занесет вас профессия), вы почувствуете себя плохо. У вас отнимется нога. Голодным и небритым вы будете лежать на деревянном топчане. И никто к вам не придет, Паниковский, никто вас не пожалеет. Детей вы, вероятно, не родили из экономии, а жен бросили . Вы будете мучиться целую неделю. Агония ваша будет ужасна. Вы будете умирать долго, и это всем надоест. Вы еще не совсем умрете, а бюрократ - заведующий гостиницей - уже напишет отношение в отдел коммунального хозяйства о выдаче бесплатного гроба... Как ваше имя и отчество?
Михаил Самуэлевич, - ответил пораженный Паниковский.
О выдаче бесплатного гроба для гр. М.С.Паниковского. Впрочем, не надо слез, годика два вы еще протянете. Теперь - к делу. Нужно позаботиться о культурно-агитационной стороне нашего похода.
Остап вынул из автомобиля свой акушерский саквояж и положил его на траву.
Моя правая рука, - сказал великий комбинатор, похлопывая саквояж по толстенькому колбасному боку. - Здесь все, что только может понадобиться элегантному гражданину моих лет и моего размаха.
Бендер присел над чемоданчиком, как бродячий китайский фокусник над своим волшебным мешком, и одну за другой стал вынимать различные вещи. Сперва он вынул красную нарукавную повязку, на которой золотом было вышито слово «распорядитель ». Потом на траву легла милицейская фуражка с гербом города Киева, четыре колоды карт с одинаковой рубашкой и пачка документов с круглыми сиреневыми печатями.
Весь экипаж Антилопы-Гну с уважением смотрел на саквояж. А оттуда появлялись все новые предметы.
Вы - голуби, - говорил Остап, - вы, конечно, никогда не поймете, что честный советский паломник-пилигрим вроде меня не может обойтись без докторского халата.
Кроме халата, в саквояже оказался и стетоскоп.
Я не хирург, - заметил Остап, - я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И мне почему-то всегда попадаются очень глупые души.
Затем на свет были извлечены: азбука для глухонемых, благотворительные открытки, эмалевые нагрудные знаки и афиша с портретом самого Бендера в шалварах и чалме. На афише было написано:
!!!
ПРИЕХАЛ ЖРЕЦ !!!
знаменитый
бомбейский брамин (йог)
- сын Парвы
-
Иоканаан Марусидзе
(заслуженный
артист союзных республик)
номера
по опыту Шерлока Холмса.
Индийский факир. - Курочка невидимка
. -
Свечи с Атлантиды. - Адская палатка. -
Пророк Самуил отвечает на вопросы публики. -
Материализация духов и раздача слонов
Входные билеты от 50 к. до 2 р.
Грязная, захватанная руками чалма появилась вслед за афишей.
Этой забавой я пользуюсь очень редко, - сказал Остап. - Представьте себе, что на жреца больше всего ловятся такие передовые люди, как заведующие железнодорожными клубами. Работа легкая, но противная. Мне лично претит быть любимцем Рабиндраната Тагора. А пророку Самуилу задают одни и те же вопросы: «Почему в продаже нет животного масла?» или «Еврей ли вы?»
В конце концов Остап нашел то, что искал: жестяную лаковую коробку с медовыми красками в фарфоровых ванночках и две кисточки.
Машину, которая идет в голове пробега, нужно украсить хотя бы одним лозунгом, - сказал Остап.
И на длинной полоске желтоватой бязи, извлеченной из того же саквояжа, он вывел печатными буквами коричневую надпись:
Автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!
Плакат укрепили над автомобилем на двух хворостинах. Как только машина тронулась, плакат выгнулся под напором ветра и приобрел настолько лихой вид, что не могло быть больше сомнений в необходимости грохнуть автопробегом по бездорожью, разгильдяйству, а заодно, может быть, даже и по бюрократизму. Пассажиры Антилопы приосанились. Балаганов натянул на свою рыжую голову кепку, которую постоянно таскал в кармане. Паниковский вывернул манжеты на левую сторону и выпустил их из-под рукавов на два сантиметра. Козлевич заботился больше о машине, чем о себе. Перед отъездом он вымыл ее водой, и на неровных боках Антилопы заиграло солнце. Сам -командор весело щурился и задирал спутников.
Влево по борту - деревня! - крикнул Балаганов, полочкой приставляя ладонь ко лбу. - Останавливаться будем?
Позади нас, - сказал Остап, - идут пять первоклассных машин. Свидание с ними не входит в наши планы. Нам надо поскорей снимать сливки. Посему остановку назначаю в городе Удоеве. Там нас, кстати, должна поджидать бочка с горючим. Ходу, Казимирович!
На приветствия отвечать? - озабоченно спросил Балаганов.
Отвечать поклонами и улыбками. Ртов попрошу не открывать. Не то вы черт знает чего наговорите.
Деревня встретила головную машину приветливо. Но обычное гостеприимство носило довольно странный характер. Видимо, деревенская общественность была извещена о том, что кто-то проедет, но кто проедет и с какой целью - не знала. Поэтому на всякий случай были извлечены все изречения и девизы, изготовленные за последние несколько лет. Вдоль улицы стояли школьники с разнокалиберными старомодными плакатами: «Привет Лиге Времени и ее основателю дорогому товарищу Керженцеву», «Не боимся буржуазного звона, ответим на ультиматум Керзона», «Чтоб дети ваши не угасли, пожалуйста, организуйте ясли». Кроме того, было множество плакатов, исполненных преимущественно церковнославянским шрифтом с одним и тем же приветствием: «Добро пожаловать!»
Все это живо пронеслось мимо путешественников. На этот раз они уверенно размахивали шляпами. Паниковский не удержался и, несмотря на запрещение, вскочил и выкрикнул невнятное, политически безграмотное приветствие. Но за шумом мотора и криками толпы никто ничего не разобрал.
Гип, гип, ура! - закричал Остап. Козлевич открыл глушитель, и машина выпустила шлейф синего дыма, от которого зачихали бежавшие за автомобилем собаки.
Как с бензином? - спросил Остап. - До Удоева хватит? Нам только тридцать километров сделать. А там - все отнимем.
Должно хватить, - с сомнением ответил Козлевич.
Имейте в виду, - сказал Остап, строго оглядывая свое войско, - мародерства я не допущу. Никаких нарушений закона!Командовать парадом буду я.
Паниковский и Балаганов сконфузились.
Все, что нам надо, удоевцы отдадут сами. Вы это сейчас увидите. Заготовьте место для хлеб-соли.
Тридцать километров Антилопа пробежала за полтора часа. Последний километр Козлевич очень суетился, поддавал газу и сокрушенно крутил головою. Но все эти усилия, а также крики и понукания Балаганова ни к чему не привели. Блестящий финиш, задуманный Адамом Казимировичем, не удался из-за нехватки бензина. Машина позорно остановилась посреди улицы, не дойдя ста метров до кафедры, увитой хвойными гирляндами в честь отважных автомобилистов.
Собравшиеся с громкими криками кинулись навстречу прибывшему из мглы веков «Лорен-Дитриху» . Их грубо вытащили из машины и принялись качать с таким ожесточением, будто они были утопленниками и их во что бы то ни стало надо было вернуть к жизни.
Козлевич остался у машины, а всех остальных повели к кафедре, где по плану намечен был летучий трехчасовой митинг. К Остапу протиснулся молодой человек шоферского вида и спросил:
Как остальные машины?
Отстали, - равнодушно ответил Остап. - Проколы, поломки, энтузиазм населения. Все это задерживает.
Вы в командорской машине? - не отставал шофер-любитель. - Клептунов с вами?
Клептунова я снял с пробега, - сказал Остап недовольно.
А профессор Двуптих ? На «Паккарде »?
На «Паккарде ».
А писательница Вера Круц? - любопытствовал полушофер. - Вот бы на нее посмотреть.На нее и на Арапопорта . Он тоже с вами?
Знаете, - сказал Остап, - я утомлен пробегом…
А вы на «Студебеккере »?
Но шофер-любитель удовлетворен не был.
Позвольте, - воскликнул он с юношеской назойливостью, - но ведь в пробеге нет никаких «Лорен-Дитрихов ». Я читал в газете, что идут два «Паккарда », два «Фиата » и один «Студебеккер ».
Идите к чертовой матери со своим «Студебеккером »! - заорал Остап. - Кто такой Студебеккер? Это ваш родственник Студебеккер? Папа ваш Студебеккер? Чего вы прилипли к человеку?!Русским языком ему говорят, что «Студебеккер » в последний момент заменен «Лорен-Дитрихом », а он морочит голову. «Студебеккер»! «Студебеккер»!
Юношу уже давно оттеснили распорядители, а Остап долго еще взмахивал руками и бормотал:
Знатоки! Убивать надо таких знатоков! «Студебеккера » ему подавай! Делал он это с той целью, чтобы раз навсегда избавиться от опасных расспросов.
Председатель комиссии по встрече автопробега протянул в своей приветственной речи такую длинную цепь придаточных предложений, что не мог из них выкарабкаться в течение получаса. Все это время командор пробега провел в большом беспокойстве. С высоты кафедры он следил за подозрительными действиями Балаганова и Паниковского, которые слишком оживленно шныряли в толпе. Бендер делал страшные глаза и в конце концов своей сигнализацией пригвоздил детей лейтенанта к одному месту.
Я рад, товарищи, - заявил Остап в ответной речи, - нарушить автомобильной сиреной патриархальную тишину города Удоева. Автомобиль, товарищи, не роскошь, а средство передвижения. Железный конь идет на смену крестьянской лошадке. Наладим серийное производство советских автомашин. Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству. Я кончаю, товарищи. Предварительно закусив, мы продолжим наш далекий путь!
Пока толпа, недвижимо расположившаяся вокруг кафедры, внимала словам Командора , Козлевич развил обширную деятельность. Он наполнил бак бензином, который, как и говорил Остап, оказался высшей очистки, беззастенчиво захватил в запас три больших бидона горючего, переменил камеры и протекторы на всех четырех колесах, захватил помпу и даже домкрат. Этим он совершенно опустошил как базисный, так и операционный склады удоевского отделения Автодора.
Дорога до Черноморска была обеспечена материалами. Не было, правда, денег. Но это командора не беспокоило. В Удоеве путешественники прекрасно пообедали, и деньги, в сущности, еще не были нужны.
О карманных деньгах не надо думать, - сказал Остап, - они валяются на дороге, и мы будем их подбирать по мере надобности.
Между древним Удоевым, основанным в 794 году, и Черноморском, основанным в 1794 году, лежали - тысяча лет и тысяча километров грунтовой и шоссейной дороги.
За эту тысячу лет на магистрали Удоев-Черное море появлялись различные фигуры. Двигались по ней разъездные приказчики с товарами византийских торговых фирм. Навстречу им из гудящего леса выходил Соловей-разбойник, грубый мужчина в каракулевой шапке. Товары он отбирал, а приказчиков выводил в расход. Брели по этой дороге завоеватели со своими дружинами, приезжали мужики, с песнями тащились странники.
Жизнь страны менялась с каждым столетием. Менялась одежда, совершенствовалось оружие, и были усмирены картофельные бунты, люди научились брить бороды. Полетел первый воздушный шар. Были изобретены железные близнецы - пароход и паровоз. Затрубили автомашины.
А дорога осталась такой же, какой она была при Соловье-разбойнике.
Горбатая, покрытая вулканической грязью или засыпанная пылью, ядовитой, словно порошок от клопов, - протянулась отечественная дорога мимо деревень, городов , фабрик и колхозов, протянулась тысячеверстной западней. По ее сторонам, в желтеющих, оскверненных травах валяются скелеты телег и замученные, издыхающие автомобили.
Быть может, эмигранту, обезумевшему от продажи газет среди асфальтовых полей Парижа, вспоминается российский проселок очаровательной подробностью родного пейзажа: в лужице сидит месяц, громко молятся сверчки, и позванивает пустое ведро, подвязанное к мужицкой телеге.
Но месячному свету дано уже другое назначение . Месяц сможет отлично сиять на гудронных шоссе. Автомобильные сирены и клаксоны заменят симфонический звон крестьянского ведерка. А сверчков можно будет слушать в специальных заповедниках; там будут построены трибуны, и граждане, подготовленные вступительным словом какого-нибудь седого сверчковода , смогут вдосталь насладиться пением любимых насекомых.
«Порода машины была неизвестна, но Адам Казимирович утверждал, что это «Лорен-Дитрих». В виде доказательства он приколотил к радиатору автомобиля медную бляшку с лорендитриховской фабричной маркой».
И. Ильф и Е. Петров, «Золотой теленок»
Итак, прав ли был Козлевич? Попробуем разобраться…
В сущности, медная бляшка, да еще и собственноручно прибитая, веским аргументом служить не может. Более того, она скорее является косвенным доказательством того, что «Антилопа» – не «Лорен-Дитрих», однако это тоже не факт. К счастью, Ильф и Петров в своем бессмертном произведении уделяют описанию машины довольно много внимания, так что мы вполне можем провести небольшое полудетективное расследование, опираясь исключительно на цитаты из «Золотого теленка». Кстати, подобное внимание к мелким деталям явно свидетельствует о том, что авторы имели в виду какой-то совершенно конкретный автомобиль – возможно, он принадлежал кому-то из них или их знакомых.
При создании художественного фильма "Золотой теленок" (того, где снимались Сергей Юрский и Зиновий Гердт) творческая группа даже провела расследование на тему, что же это за автомобиль. В фильме сняли просто приблизительно похожий автомобиль выпуска начала века (как утверждают знатоки, "Руссо-Балт С24/30", который выпускался с 1909 года), так как воссоздание настоящей "Антилопы" оказалось делом сложным и дорогостоящим
Что же представляла из себя эта знаменитая машина? В телесериале решили не утруждать себя поисками прототипа и как-то попытаться воссоздать "Антилопу", ссылаясь на то, что даже сами авторы не смогли бы утверждать, чем была эта сборная солянка. Ведь, как известно, автомобиль Адама Козлевича был всего лишь приложением к пальме в зеленой кадке, и его появление на рынке "можно было объяснить только ликвидацией автомобильного музея". Чем на самом деле был аппарат за 190 рублей, узнать не удастся никогда. Сам водитель предпочел сделать его "лорен- дитрихом", прикрепив на радиаторе именно эту эмблему..
Итак, Адам Козлевич «… купил по случаю такой старый автомобиль, что появление его на рынке можно было объяснить только ликвидацией автомобильного музея». Еще одним подтверждением более чем солидного возраста машины служит и следующая цитата: « – Оригинальная конструкция, – сказал, наконец, один из них, – заря автомобилизма». Сколько же лет «Антилопе»? Действие «Золотого теленка» происходит году примерно в 1930-31-м; значит автомобиль, который уже тогда выглядел эдаким «динозавром», должен быть выпущен в самом начале ХХ века. Учитывая не очень-то быстрые в то время темпы развития автомобилестроения, определим год выпуска «Антилопы-Гну» где-то между 1898 и 1908 годами. Кстати, это само по себе исключает вариант с «Лорен-Дитрихом», так как выпуск автомобилей под такой маркой начался только в 1909 году, и в начале 30-х они вряд ли могли считаться музейными экспонатами. Конечно, «Лорен-Дитрих» на улице смотрелся так же, как сейчас выглядят «двадцать первая» «Волга» или «Победа», однако в музей ему все же было рановато.
Но вернемся к книге. Вот еще несколько «свидетельских показаний» (выделено мной – В. Н.): «Он выскочил из машины и проворно завел тяжело застучавший мотор». «Балаганов надавил грушу, и из медного рожка вырвались старомодные, веселые, внезапно обрывающиеся звуки…». «Он хлопотливо перетирал тряпочкой медные части…». «Антилопа-Гну» покатила дальше, … колыхаясь, как погребальная колесница». «Паниковский оперся спиной на автомобильное колесо». «Козлевич открыл глушитель, и машина выпустила шлейф синего дыма…». «Тридцать километров «Антилопа» пробежала за полтора часа». «Адам… переменил камеры и протекторы на всех четырех колесах…». «… из ворот постоялого двора, бледно светя фарами, выехала «Антилопа». И последнее: «Антилопы» не было. На дороге валялась безобразная груда обломков: поршни, подушки, рессоры… Цепь сползала в колею, как гадюка».
Какую же полезную информацию можно извлечь из этого вороха цитат? Итак, мотор заводят пусковой рукояткой – значит, стартера нет. Гудок с грушей, исполняющий старомодный танец (древняя машина, древняя!). Медная арматура кузова. Сходство с погребальной колесницей, вероятно, придавал высокий тент-балдахин. Колеса большие, раз на них можно опереться, однако уже с пневматическими шинами. Бледные фары – наверное, ацетиленовые, а не электрические. Приводные цепи. Скорость – двадцать километров в час, причем по не самой плохой дороге.
Что удивительно. Помните, Козлевич мечтал о маслопроводе? Значит, у него стоял четырехцилиндровый движок, на котором только-только была реализована идея подачи масла под давлением. А эта конструкция также появилась после 1904 года.
Наконец, глушитель. Как известно, он замедляет выход в атмосферу отработанных газов, тем самым уменьшая шум выхлопа. Естественно, что часть мощности двигателя расходуется на сопротивление, которое оказывает газам глушитель. Для нынешних автомобилей этот расход не имеет практически никакого значения, однако двигатели начала века были и без того слабыми. Для быстрого разгона, требующего большой мощности, водитель открывал клапан глушителя, и газы свободно, с грохотом выходили в атмосферу.
Словом, сомнений в том, что «Антилопа» является автомобилем выпуска примерно 1901-1905 годов, практически нет. Но главный удар по «лорендитриховской» версии наносят следующие цитаты (выделено мной – В. Н.): «Паниковский, перебирая ногами, ухватился за кузов, потом налег на борт животом, перевалился в машину, как купающийся в лодку, и, стуча манжетами, упал на пол». «Обезумевший Козлевич перескочил на третью скорость, машина рванулась и в открывшуюся дверцу выпал Балаганов». То есть, Паниковский, догонявший «Антилопу» с гусем под мышкой, вынужден был переваливаться через борт, что говорит об отсутствии боковых дверей. Тогда куда же выпал Балаганов? Даже если предположить, что боковая дверь все же была и, к тому же, открывалась против движения (а иначе как бы она открылась от рывка?), то все равно остается неясным, как Шура умудрился в нее выпасть. На первый взгляд, – вопиющее противоречие, однако логичное объяснение ему все же есть.
Балаганов выпал через дверь, находившуюся в задней стенке кузова. Такие кузова назывались «тонно» (в переводе с французского «бочка»), и были достаточно распространены на автомобилях начала века. Задние сиденья находились над осью, они крепились к полу на специальных шарнирах и, поворачиваясь, служили как бы створками дверей. Более того, в некоторых конструкциях поворотным было даже сиденье, соседнее с водительским – это к вопросу о том, что Балаганов мог сидеть спереди, рядом с Козлевичем. Действительно, стоило неплотно закрыть эти «двери», и пассажир вместе с сиденьем выезжал из кузова и, бывало, не удержавшись, падал на дорогу.
Почему я назвал этот факт «ударом по «Лорен-Дитриху»? Да потому, что как раз эта фирма автомобилей с кузовом «тонно» и не выпускала; более того, когда она начала производство, такие кузова уже практически вышли из моды и выпускались считанными фирмами. То есть, вариантов больше не остается: Адам Казимирович безбожно врал – наверное, желая убавить возраст своего автомобиля, дабы поднять его престиж в глазах окружающих, а, может быть, и просто по незнанию присвоив «Антилопе-Гну» первое попавшееся «красивое» название.
Но если «Антилопа» не была «Лорен-Дитрихом», то чем же она тогда была? На этот вопрос ответить гораздо сложнее – ведь авторы не дают ни малейших указаний ни на истинную марку автомобиля, ни хотя бы на страну, его породившую. После тщательного изучения моделей возникает масса вариантов – от более-менее известных фирм до малюсеньких мелкосерийных фирмочек вроде тех, чьи модели представлены на фото. Эти автомобили практически полностью соответствуют описанию, данному Ильфом и Петровым, кроме одной маленькой детали – нет пресловутого тента-балдахина, роднившего «Антилопу» с погребальной колесницей. Однако за исключением этого незначительного отличия, все остальное – гудок, большие колеса, переднее расположение двигателя, наконец (самое главное!) тип кузова – полностью удовлетворяет предъявленные нами требования.
А это возможные варианты Дитриха, судя по книге
Владимир Некрасов
Кое-что о «Лорен-Дитрихе»
История этой марки сама по себе небезынтересна. Корни ее уходят к одной из старейших французских машиностроительных компаний «Де Дитрих» (De Dietrich), основанной аж в XVII веке (!) в Нидербронне, близ Страсбурга. Всю вторую половину XIX столетия эта компания занималась выпуском железнодорожных вагонов, осей, колес и рельсов, а с 1897 года, следуя моде, перешла на изготовление первых автомобилей. К этому времени у фирмы было уже два отделения – в Нидербронне и Люнневилле.
Интересен такой факт: примерно с 1902 по 1905 годы в Нидерброннском отделении работал конструктором некто... Этторе Бугатти, впоследствии создавший одну из престижнейших автомобильных марок мира. Но речь не о нем.
В 1905 году два отделения фирмы приняли решение разделиться, вследствие чего образовались две марки: «Лорен» (Lorraine) и «Де Дитрих». Они вполне успешно существовали независимо друг от друга, однако через несколько лет вновь приняли решение объединиться. Вот так и возникла марка «Лорен-Дитрих», эмблему которой носила на радиаторе «Антилопа-Гну». Марка просуществовала с переменным успехом до 1935 года, когда из-за падения спроса на ее продукцию выпуск автомобилей был остановлен. Однако двигатели «Лорен-Дитрих» пользовались определенной репутацией – их устанавливали даже на некоторые модели аэропланов.
Если кузов еще может свидетельствовать о том, что у Козлевича был очень древний "лорен-дитрих", то двигатель вызывает вопросы. А вот где найти на них ответ? В мире не сохранилось ни одной машины этой марки выпуска до 1907 года. Единственный экземпляр этой фирмы, выпущенный уже позже, был представлен в немецком городке Саарлоуис в прошлом году на международном ралли классических автомобилей
Ну и немного исторических фактов
Л́орен-Д́итрих (фр. Lorraine-Dietrich) - французская компания, специализировавшаяся на выпуске автомобилей и авиационных двигателей с 1896 по 1935 год. Была создана на базе компании по производству железнодорожных локомотивов Société Lorraine des Anciens Etablissements de Dietrich and Cie, более известной как «Дитрих и Ко.» фр. De Dietrich et Cie, основанной в 1884 году Жаном де Дитрихом, перепрофилированное на более прибыльное производство автомобилей.
История
В 1896 году директор завода в Люневиль, барон Адриен Фердинанд де Туркхейм (Adrien Ferdinand de Turckheim), купил права на производство Amédée Bollée. Модель имела горизонтальный сдвоенный двигатель со скользящими (слайдовыми) передачами и ременным приводом, откидной верх, три ацетиленовых фары и лобовое стекло для защиты от ветра, что было очень необычно для того времени. Некоторое время компания использовала двигатели от Bolée, но изготовлением всего автомобиля De Dietrich занималась самостоятельно.
В 1898 году De Dietrich дебютировал на международном соревновании Париж - Амстердам с автомобилем Torpilleur (Торпедо), имевшим четырёхцилиндровый двигатель и независимую переднюю подвеску. Автомобиль был поврежден в пути, но все же занял третье место. Приз был не малым, более одного миллиона золотых франков. В 1899 torpilleur был менее успешным, несмотря на подвесное шасси и четырёхцилиндровый моноблок со сдвоенным карбюратором, плохая подготовка не оставила шансов закончить гонку Тур де Франс.
Разработки Bolée были вытеснены аналогичными от бельгийской компаниии Voiturette Vivinus из Нидербронн-ле-Бен (фр. Niederbronn-les-Bains) и марсельской компаниии Turcat-Méry из Люневиль (Lunéville), помогших в 1901 году выйти из тяжелого финансового положения.
В 1902 году De Dietrich нанял 21-летнего Этторе Бугатти, разрабатывавшего автомобили, которые занимали призовые места в 1899 и 1901 годах, и четырёхцилиндрового двигателя с верхним расположением клапанов на 24 л.с. (18 кВт) и четырёхступенчатой трансмиссией, пришедшего на смену Vivinus. Он также создал 30/35 в 1903 году, перед тем как перешёл к Матис (Mathis) в 1904 году.
В том же году руководство в Нидербронни отказалось от производства автомобилей, в результате чего оно полностью переместилось к Люневиль, вместе с тем с рынком Эльзаса продается компания Turcat-Méry, продукция которой выходила под маркой «Дитрих». Во избежание выпуска продукции с одним и тем же логотипом руководство Люневиль добавило на решетку радиатора крест Лотарингии. Однако, кроме этого знака, автомобили мало чем отличались вплоть до 1911 года. Тем не менее, Lorraine-Dietrich была престижной маркой, наряду с Кроссли и Итала, руководство даже пыталось занять позицию в классе «супер-люкс», выпустив на рынок в 1905 и 1908 годах мелкосерийные шестиколесные лимузины (limousines de voyage) стоимостью ₤ 4000 (20 000 долларов США).
Так же, как и Napiers и Mercedes, репутация Lorraine-Dietrich была построена на участии гонках, прежде всего пилота Чарльза Джаротта (Charles Jarrott), занявшего третье место в 1903 на ралли Париж - Мадрид и 1-2-3 места в 1906 году на ралли Circuit des Ardennes, во главе с Артуром Дюре.
В 1907 году De Dietrich выкупила Isotta-Fraschini, изготавливавших двигатели OHC (Overhead cam) собственной конструкции, в том числе двигатель на 10 л.с. (7,5 кВт), который, как утверждают, был разработан Bugatti. В том же году Lorraine-Dietrich поглощает Ariel Mors Limited в Бирмингеме, с единственной британской моделью двигателя, мощностью 20 л.с. (15 кВт), выставленной на Olympia Motor Show в 1908 году, предложенной для открытого шасси кабриолетов Salmson и Mulliner. (Британское отделение не имело успеха, существовало около года).
На 1908 год De Dietrich представляет линию класса «touring» с цепным приводом на четырёхцилиндровых 18/28 л.с., 28/38 л.с., 40/45 л.с., а 60/80 л.с., по цене от ₤ 550 до ₤ 960 и шестицилиндровых 70/80 л.с. по ₤ 1040. Британская версия отличалась наличием карданного вала. В том же году название автомобильных и авиационных двигателей было изменено на Lorraine-Dietrich.
К 1914 году все de Dietrich уже были с приводом от карданного вала, от моделей 12/16, 18/20, 20/30 класса «touring» и до спортивного четырёхцилиндрового 40/75 (по образу Mercer или Stutz), все были собраны в Аржантее (Argenteuil), Сена-и-Уаза (Seine-et-Oise) (ставшего штаб-квартирой компании в послевоенный период).
После Первой мировой войны
После Первой мировой войны, c восстановлением Лорен во Франции, компания возобновила производство автомобилей и авиационных двигателей. Их 12-цилиндровые авиационные двигатели были использованы в том числе Луи Бреге, IAR и Aero.
В 1919 году новый технический директор Marius Barbarou (преемник Делоне-Бельвиль) представил новую модель с двумя вариантами колесной базы (короткая и удлиненная), A1-6 и B2-6, к которым три года спустя присоединилась B3-6. Был использован тот же 15 CV (11 кВт) 3445 см³ с шестью цилиндрами и верхним расположением клапанов, полусферической головкой блока цилиндров, алюминиевыми поршнями, и четырьмя подшипниками коленчатого вала.
Нацеленность на то, чтобы «показать лучший результат», привела к созданию в 1924 году 15 Спорт, с двумя системами смесеобразования, увеличенными клапанами, и Dewandre-Reprusseauсервоприводом тормозной системы на все четыре колеса (это в то время, когда тормоза любой конструкции на все четыре колеса были редкостью), который был сопоставим с 3-литровым Bentley, причём15 Спорт обошёл его в 1925 году, выиграв Ле-Ман, а в 1926 году Блох и Андре Rossignol выиграли, показав среднюю скорость 106 км/ч (66 миль/ч). Lorraine-Dietrich, таким образом, стала первой маркой, выигравшей Ле-Ман дважды, и первой, победившей в течение двух лет подряд.
Это способствовало популярности универсала 15s.
К 15 CV до временем добавились 2297 см³ 12 CV (10 кВт) четырёх- (до 1929) и 6107 см³ 30 CV (20 кВт) шестицилиндровые (до 1927), в то время как 15 CV сохранился вплоть до 1932 года; 15 CV Спортуступил первенство в 1930 году и провёл свою последнюю гонку в 1931 году Ралли Монте-Карло, когда Donald Healey на Invicta обошёл шедшего нос в нос Жан-Пьера Wimille на одну десятую секунды.
Смена имени
Семья De Dietrich в 1928 году продала свою долю в компании, ставшей после этого просто Lorraine.
Окончание производства автомобилей
15 CV пришёл на смену 4086 см³ 20 CV (15 кВт), который был выпущен в количестве лишь нескольких сотен. Производство автомобилей стало невыгодно, и после провала модели 20 CV концерн прекратил производство автомобилей в 1935 году.
В 1930 году De Dietrich был поглощен авиационной Societe Generale, и завод в Argenteuil был преобразован в создание авиационных двигателей и шестиколёсных грузовиков по лицензии Tatra. К 1935 году Lorraine-Dietrich ушёл из автомобильной промышленности. Во время Второй мировой войны Lorraine сосредоточилась на производстве военных транспортных средств, таких, как бронетранспортёрыLorraine 37L.
Завод Lunéville вернулся к производству железнодорожных локомотивов. По состоянию на 2007 год он по-прежнему работает под маркой De Dietrich Ferroviaire.
Победы Lorraine-Dietrich в соревнованиях
Adrien de Turckheim занимал призовые места между 1896 и 1905 годами на многих гонках в Европе. Например, его победа в 1900 в Страсбурге.
Les " Lorraine " ont été engagées dans plusieurs courses automobiles, et ont gagné plusieurs trophées, parmi lesquels:
1903 - Париж - Мадрид: победа Fernand Gabriel.
1907 - Москва - Санкт-Петербург: победа Duray.
1912 - Grand Prix de Dieppe: победа Hémery и установлены рекорды 3 и 6 часов 152,593 и 138,984 км/ч.
1924 - 24 часа Ле-Мана: экипаж Henri Stoffel-Édouard Brisson - 2-е место, экипаж Gérard de Courcelles-André Rossignol - 3-е место.
1925 - 24 часа Ле-Мана: экипаж Gérard de Courcelles-André Rossignol выигрывает гонку, а экипаж de Stalter-Édouard Brisson - 3-е место.
1926 - 24 часа Ле-Мана: Lorraine-Dietrich B3-6 - 3 первых места и рекорд 106,350 км/ч.
| ← |
Адам Казимирович Козлевич, как известно, ездил на автомобиле "Антилопа-гну". Но что это была за марка и когда был выпущен автомобиль?
Попробуем по описанию автомобиля авторами книги - И.Ильфа и Е.Петрова - определить год выпуска и модель автомобиля?
"Он купил по случаю такой старый автомобиль , что появление его на рынке можно было объяснить только ликвидацией автомобильного музея . С машиной пришлось долго возиться... Порода машины была неизвестна, но Адам Казимирович утверждал, что это "лорен-дитрих" . В виде доказательства он приколотил к радиатору автомобиля медную бляшку с лорендитриховской фабричной маркой"
"Паниковский, перебирая ногами ухватился за кузов, потом налёг на борт животом, перевалился в машину
, как купающийся в лодку."
"Балаганов надовил грушу , и из медного рожка вырвались старомодные, весёлые, внезапно обрывающиеся звуки"
"Паниковский опёрся спиной на автомобильное колесо"
"Машина рванулась, и в открывшуюся дверцу выпал Балаганов"
"Из ворот постоялого двора, бледно светя фарами , выехала "Антилопа"
"... "Антилопы" не было. На дороге валялась безобразная груда обломков: поршни, подушки, рессоры ... Цепь сползла в колею, как гадюка..."
"Тридцать километров "Антилопа" пробежала за полтора часа ..." "Козлевич открыл глушитель, и машина выпустила шлейф синего дыма ..." "Он переменил камеры и протекторы на всех четырёх колёсах."
Выводы:
Автомобиль, во время описываемых событий уже достаточно старый "из ликвидируемого музея". Радиатор спереди. Если на колесо опираются спиной - значит оно большое. Скорость автомобиля - 20 км/ч. Высокий тент балдахин, как у погребальной колесницы. Бледные фары - явно ацетиленовые, а не элктирические. Двигатель настолько слаб, что сопротивление выхлопных газов в глушителе оказывает на него такое значение, что при разгоне водитель вынужден открывать специальный клапан и газы, минуя глушитель, свободно выходят в атмосферу. Но при этом уже пневматические шины.
Если для посадки переваливаются через борт - значит нет дверей... но Балаганов же выпал - значит по всему есть дверь в задней стенке кузова. Кузова с такими дверями назывались "Тонно" (Tonneau - бочка по французки) и были распространены в начале ХХ века, где-то в
1902-1905 годах. А "Лорен-Дитрих" начала выпускать автомобили в 1910-м году. Машины того периода были более длинные и уже имели боковые двери. Козлевич явно пытался скрыть возраст своей машины.
Под описание "Антилопы-гну" вполне подходит Panhard & Levassor B1 15 CV Tonneau 1902-го года.
Модель изготовлена Minichamps в серии автомобилей, чьи прототипы представлены в музее автомобилей