Жил был маленький автомобильчик и завали его Том. Он очень любил быстро ездить. На дороге Тома всегда было сложно догнать, а перегнать тем более.

Том никогда не понимал машин, которые работают на полях, обслуживают стройки и просто медленно ездят. Он считал, что этот транспорт не знает и не ощущает полноты жизни, поскольку не понимает, что такое быстрая езда, и какое удовольствие от нее можно получить.

Однажды в прохладное осеннее утро с Томом случилось целое приключение. Он, как всегда, выехал на свою очередную прогулку и решил быстро прокатиться. Но, одному ему было скучно, и захотелось устроить соревнование.

Вдали на дороге автомобильчик увидел большого грузовика, который перевозил тяжелые плиты. Он догнал его и предложил:

— Давай покатаемся наперегонки!

На что грузовик ответил:

— Я не могу. У меня очень тяжелый груз и ответственное задание. Я должен доставить плиты в целости и сохранности на стройку. Если я с таким грузом буду быстро ехать, могу на повороте перевернуться. Так и себе вред нанесу, и груз могу испортить. Вот если бы я ехал пустым, тогда – другое дело.

— А ты возьми, и сбрось груз, посоревнуйся со мной, а потом обратно забросишь на свой прицеп.

— Не могу, плиты мне нужно доставить на стройку вовремя, чтобы строители могли работать без простоев.

«И о чем еще с ним можно говорить?» — подумал автомобильчик, и помчал дальше.

По дороге Том догнал автобус, который доставлял детей в школу.

Автомобильчик предложил ему:

— Давай посоревнуемся и поездим наперегонки!

— Я не могу, — ответил автобус, — я перевожу очень важный и ценный груз – доставляю детишек в школу. Если я увеличу скорость, то малышам в салоне будет не комфортно. Кроме того, на большой скорости я могу перевернуться, и тогда вообще всем будет плохо. Могу разбиться, дети не успеют на урок, и ко всему прочему, могут травмироваться.

— Э! – с сожалением крикнул Том и, прибавив скорость, помчал дальше.

Впереди автомобильчик увидел трактор. Тот был без прицепа и груза, поэтому Том сильно обрадовался, решив, что с ним он точно посоревнуется.

На предложение Тома, трактор ответил:

— Я бы с удовольствием, но спешу на поле. У меня там сейчас много работы.

— Но, ведь работа никуда без тебя не денется, она то может подождать, — крикнул Том. – Мы с тобой посоревнуемся, и доделаешь свою работу.

— Не могу, если я вовремя не сделаю свою работу, то другой транспорт не успеет сделать свою, а нам еще столько всего нужно успеть до наступления морозов. Да, и не умею я быстро ездить, если быть честным. У нас, у тракторов, другое предназначение, мы помогаем людям в такой работе, где скорость не главное. И тебе не советую повышать скорость – это к добру не приведет…

Том, даже не дослушав речь трактора, поехал дальше. Он сильно расстроился тем, что никто не хочет с ним соревноваться.

Где-то вдали автомобильчик заметил силуэт еще одной машины и решил ее догнать. Но, когда подъехал ближе, увидел, что это мусоровоз. От него так неприятно пахло, что Том даже не стал с ним разговаривать.

У малыша совсем пропало настроение. Он до упора нажал на педаль газа и помчал вперед.

Где-то далеко перед собой он увидел красивый легковой автомобиль, который передвигался очень быстро и даже Тому, обожающему скорость, было не просто его догнать.

Но, автомобильчик решил, что он все равно догонит и перегонит эту красивую скоростную машину. Нажав на газ, он помчал, как показалось, быстрее ветра.

Но, впереди едущая машина, почему-то, все больше и больше отдалялась от Тома, и он при всем своем желании и всех своих стараниях не мог ее догнать.

Когда автомобильчик просто «вылетел» из очередного поворота, то не смог справиться с управлением и оказался на обочине, вверх колесами.

Размышляя в таком неудобном положении, он наконец то понял, о чем говорил предыдущий транспорт, когда предупреждал, что на большой скорости можно перевернуться и только навредить себе.

Пролежав еще немного, Том пришел в себя и попробовал перевернуться обратно, но у него ничего не получалось. Кроме того, он везде чувствовал боль. Крыша вся помялась, корпус сильно поцарапался.

— Ну, ничего, — подумал автомобильчик, сейчас появится какой-то транспорт и обязательно мне поможет.

Первым на горизонте показался грузовик. Увидев Тома в таком неприятном положении, он остановился и начал размышлять над тем, как же ему, с большим и тяжелым грузом, помочь автомобильчику.

За грузовиком подъехал школьный автобус. Но, он спешил доставить вовремя детей на урок и понимал, что ничем не может помочь пострадавшему Тому.

А мусоровоз, выезжая из-за очередного поворота, никак не мог понять, где же девался автомобильчик, который совсем недавно его обогнал. И тут он увидел транспорт, который скопился у обочины, а за ним и Тома, перевернутого вверх колесами.

Автомобильчик понял, что только мусоровоз в данной ситуации может ему чем-то помочь, другой транспорт перевозил ценный груз и очень спешил. Но, Тому уж очень сильно не нравился запах, который доносился от мусоровоза.

И тут Том заметил трактора, который медленно направлялся в их сторону. Он очень обрадовался, потому что увидел в нем своего спасителя.

— Но, ведь трактор тоже едет на работу, его ждут на поле, сможет ли он помочь, или придется еще долго лежать в таком положении? – забеспокоился автомобильчик.

Но, трактор остановился, и, долго не раздумывая, вытянул Тома на дорогу. Он, ничего не сказав, помог автомобильчику, и поехал прочь.

Мусоровоз спросил Тома, как тот себя чувствует и успокоил, сказав, что сейчас приедет скорая помощь и осмотрит его повреждения.

— Ничего, раны и шрамы твои заживут, будешь, как новенький, сможешь снова носиться по дороге быстрее ветра, — успокоил мусоровоз.

— Да, нет, для меня эта поездка была хорошим уроком, я больше никогда не буду превышать скорость на дороге, — ответил Том.

«Друзья! Я принимаю участие в конкурсе «Волшебная история»!

Помимо литературного таланта, у автора "Сказок..." есть самозабвенная любовь к работе на "Скорой" (любовь честная, без розового флера), а также трезвое и милующее отношение к человеку. Все это создает очень христианскую по духу атмосферу, в которой и разворачиваются события.

Эта книга рассказов о различных случаях из медицинской практики бригады "Скорой помощи" отличается удивительной точностью психологических зарисовок и характеристик, разнообразием жизненных ситуаций и человеческих типажей, некоторые из которых настолько выразительны и красочны (пусть даже изображены всего двумя-тремя штрихами), что остаются в памяти читателя надолго: это, например, псих Сергуня из сказки "Холера", женщина с бессонницей ("Доктор, у меня млявость") из рассказа "Диагноз", допившийся до белой горячки проверяющий из Москвы ("Сказка про белую лошадь") и др. В "Сказках" немало страниц, читая которые, невозможно не рассмеяться. Однако анекдотические ситуации и смешные зарисовки – лишь одна грань книги. Есть в ней страницы страшные (например, о женщине, которой верующая свекровь не дала сделать "чистку" замершей беременности – ведь "аборт – это убийство"... плод начал разлагаться, и женщина умерла от сепсиса), есть грустные и горькие. Так, удивительно проникновенно написан конец рассказа "Аборт" о старшекласснице, которая, узнав о своей беременности, попыталась самостоятельно избавиться от плода.

"Скорая" приезжает вовремя. "Настенька осталась жива, благополучно окончила школу и поступила в институт, только не в тот, в который собиралась, а в медакадемию. Она стала очень хорошим гинекологом. Мальчик, с которым она дружила, женился на ней, и даже спустя столько лет я вижу их, идущих по двору и держащихся за руки. Только детей после того случая у них нет и быть не может, к сожалению.

Настенька родилась и выросла на моих глазах, мы живем в одном дворе. Мама ее, когда мы встречаемся, отводит глаза, стараясь поскорее уйти. Вы первые, кому я рассказала эту грустную историю. Сегодня они опять прошли мимо меня, держась за руки".

Жизнь Настеньки сложилась, вроде бы, хорошо, рядом с ней всегда были любящие люди, но это благополучие лишь сильнее подчеркивает, что у принятого ею трагического решения не было даже такого "смягчающего" вину обстоятельства, как страх остаться матерью-одиночкой без денег и крыши над головой. Более того, идиллические начало и конец рассказа разительно контрастируют с поступком Насти – она ведь, по сути, пыталась убить ребенка своими руками (маятник, которым она решила для этого воспользоваться, "представляет собой огромную палку, заканчивающуюся с одного конца большим кругляшом, а с другого – металлическим крючком, которым маятник и крепится к каким-то там железякам.

Вот этим-то крючком Настя себя и пропорола. Сюрр... лежит красивая юная барышня на залитой кровью постели, а между ног торчит огромный маятник. – Зачем, девочка? – невольно вырвалось у меня, пока я налаживала капельницу. – Я хотела его зацепить и вытащить... – прошелестела она одними губами"). Любовь Настеньки и ее мужа, похожая на идиллию, породила не добро, а страшное зло, и потому финальный образ двух держащихся за руки людей (изо дня в день проходящих по двору в свою пустую квартиру), вызывает не столько умиление, сколько боль за них, становясь своего рода символом пусть и крепкого, но неприкаянно-бесцельного, бесплодного чувства. Особо ценно то, что писательница не прибегает к прямому морализаторству: рассказ построен таким образом, что читателю нетрудно домыслить и договорить несказанное – и при этом не осудить, а лишь пожалеть тех, кто, приняв ошибочное решение, искалечил свою и чужую жизни.

Однако трудно избавиться от ощущения, что творческий мир Летицкой, в котором удивительно талантливо, по-христиански светло и одновременно по-святоотечески трезво показана повседневная жизнь людей, претерпел вторжение чуждой силы. Так, и по своему нехристианскому духу, и по примитивному художественному воплощению абсолютно инородна "Сказкам" сюжетная линия, связанная с романтическими отношениями между главной героиней фельдшером Таней и доктором Витей (скорее всего, она была введена Летицкой лишь для того, чтобы соединить милые и добрые зарисовки в цельное повествование):

" – Вить, подожди, – окликнула я его, выходя следом.

– Да, малыш? – обернулся он.

– Ты хотел адреналина? – спросила я его, вставая на цыпочки, обнимая за шею и целуя.

– Доктор, нельзя ли повторить процедуру? – спросил, едва отдышавшись.

– Можно, главное, не подсядь на наркотик, – пошутила я.

– Хочу стать наркоманом.

– Пошла раздеваться, иди посылай Сашку, – сказала я доктору, наконец отлипнув от него.

– Звучит заманчиво, – в его глазах уже прыгали чертики. – Пожалуй, и я с тобой.

– Вить, я же кровь сдавать пойду, – уточнила я.

– И я туда же.

– Ты еле на ногах держишься! – возразила я.

– Ошибаешься, реанимация прошла успешна, могу разгрузить пару вагонов, – улыбнулся он. – А если проведешь реанимацию и после сдачи крови, готов остаться на вторые сутки.

– Как бы тебе меня не пришлось реанимировать.

– Готов немедленно приступить, – глаза уже темнеют. Ох уж эти глаза!

– Вить, пациент же тогда ласты склеит. В нашем адреналине крови не обнаружат".

Стоит добавить, наверно, что на момент этих "почти дружеских" отношений ("-Скажи, – тихо спросил доктор севшим голосом. – Какой подвиг нужно совершить, чтобы затащить тебя в кровать? – Просто постучать в дверь, – шепнула я на ухо") доктор Витя женат и у него есть дети. Более того, героиня по-дружески общается с его женой и дочкой Иришкой, по всей видимости, не испытывая никаких угрызений совести за то, что флиртует с их мужем и отцом.

"Ну и что?" – возможно, возразят мне иные читатели. Чем, мол, виновата Летицкая, если все так и было? Если почитать другие книги про "Скорую", например, недавно вышедшую "Траекторию птицы счастья" Т. Введенской, можно убедиться, что на "Скорой" действительно часто случаются служебные романы, и правдивость Летицкой – это, скорее, плюс, а не минус "Сказок...".

Так, да не так. Как известно, художник изображает не все, а лишь некоторые отобранные жизненные факты. Кроме того, художественное произведение не только изображает действительность, но и оценивает ее. И в этом, пожалуй, главная проблема "Сказок..." – нецеломудренное поведение героини изображено в них без всякой негативной оценки (и даже наоборот, в некоторых местах интонация повествовательницы явно одобрительная). Разумеется, никто не требует прямого нравоучения о грехе блуда, но ведь мы уже убедились выше, что художественного таланта Летицкой не занимать, и когда нужно, она умеет показать неприемлемый с православной точки зрения поступок так, что читатель сам поймет, как к нему надо относиться. Однако в случае с любовными отношениями героев она этого не делает. Почему – можно только гадать.

Более того: если долгий и мучительный квазироман доктора Вити с Таней еще можно оправдать с христианской точки зрения тем, что, хотя блудных (точнее, прелюбодейных, Виктор-то ведь женат) помыслов и даже действий в нем было предостаточно, "последнюю черту" влюбленные, по всей видимости, все-таки не переступили (не по нравственно-этическим, правда, соображениям, а по психологическим: зная из опыта, что бригада, где был и закончился "постельный роман", как правило, разваливается – а для них обоих работа была самым дорогим в жизни), то финальная сцена "Сказок" лишена и этого. Сказочный хэппи-энд, как мы помним, сводится к тому, что фельдшера Таню после смены завозят домой, где с недавних пор проживает ее жених Гоша (их свадьба должна вскоре состояться, заявление в ЗАГС подано месяц назад). Интимной близостью с женихом Гошей и заканчиваются "Сказки...". Но и такой эффектной концовки Летицкой мало. Она добавляет еще один выразительный штрих – у этой постельной сцены есть непрошенные свидетели – доктор Витя и водитель Саша, которые привезли Таню домой:

"-Устала? Тяжелые сутки были? – большие теплые руки обнимают меня, прогоняя прочь все утомление.

* Немножко.

* Что-нибудь интересное было?

* Гоняли, как бобиков, по температурам. Из интересного – только мужик с корью.

Губы нашли меня, глаза превратились в стальные озера, он поднимает меня и несет в кровать.

– Поспишь?

– Потом, когда ты уйдешь на лекции.

– Как же я по тебе соскучился!

– И я, – выдохнула я.

За окном, фыркнув, завелась машина. Знакомый голос, а я так и не научилась зашторивать окна, но все это уже совсем неважно.

– Как же я тебя люблю.

Вселенная начала свой безумный танец, вращаясь вокруг нас, унося ввысь.

Жизнь стоит того, чтобы жить!".

Надо отдать должное Летицкой: по сравнению с тем, как описывает такие ситуации современная русская литература, конечный эпизод "Сказок..." написан предельно целомудренно, здесь нет ни сладострастия, ни избыточного физиологизма. Но сам факт от этого не меняется: традиционный сказочный финал претерпел здесь показательную трансформацию – до свадьбы, которой, как правило, заканчивается любая сказка об отношениях добра молодца и красной девицы, в "Сказках..." Летицкой дело не дошло, место свадьбы здесь заступила интимная близость – современный суррогат женского счастья в стиле "покет-бук".

Вспомним, насколько по-православному начинается книга Летицкой: "Когда я писала свои "сказки", – признается автор в предисловии, – то сначала даже не думала, что из них можно сделать книгу, – это были просто воспоминания о друзьях. <...> Может быть, кто-нибудь помянет их добрым словом или молитвой. Упокой, Господи, рабов Твоих Виктора и Александра...".

А вот заканчивается книга, к сожалению, тем, что к православию не имеет никакого отношения. И даже прошедшие годы (за которые, как говорится ранее в "Сказках...", героиня сознательно приняла таинство Крещения), по всей видимости, не внесли коррективы в оценку повествовательницей событий своей молодости: в финальной сцене не чувствуется неловкости от мысли о незашторенном окне и свидетелях их с Гошей интимной близости, не ощущается запоздалого сострадания к Витиной боли (ведь их с Таней влюбленность была взаимной, каково же теперь ему было смотреть, как ее обнимает другой мужчина) и, наконец, нет ни намека на осознание того, как оценивается секс с женихом в рамках православной традиции.

Когда писательница изображает работников "Скорой", начинают доминировать "легкие", диалоги, изобилующие избитыми шутками:

" – Ох, и стерва же ты, Танька! – заявил мне наш главный.

– Рада стараться, вашбродь! – отсалютовала я.

– Стерва, – подтвердил доктор Саша.

– Изволите новую кличку "нарезать", шеф? – спросила я у главного.

– Скройся с глаз моих, пока я чем-нибудь не запустил в тебя! – шутливо рявкнул главврач, уже откровенно веселясь.

– Слушаю и повинуюсь, хозяин (ну не могу же я допустить, чтобы последнее слово осталось не за мной), – сказала я, выскальзывая за дверь".

Нередко пустословие в таких растянутых разговорах переходит в скабрезные шутки и пошлости:

" – Что у вас?

– Везем им клиентку с "белочкой".

– Симпатичная? – вклинивается в разговор доктор Юра.

– Полный отпад! – отвечает Витя.

– А "белочка"? – не унимается Юра.

– Первая бригада, вон из эфира! – рявкнула Луна-Оксана.

– Так я про "белочку" и говорил, а ты про кого? – подколол Юру доктор.

В эфире слышится смех.

– Мальчики, будьте серьезней! – пытается урезонить врачей Луна, но слышно, что в диспетчерской тоже веселятся.

– А я не мальчик, а мужчина, хочешь, докажу? – басит реаниматор Львович.

Все, народ сорвался с цепи, теперь не остановить.

– Третья, третья, что передать тридцатой? – перекрикивает эфир Луна.

– Пусть ждут! – ответил Витя.

– Оксана, любовь моя, жди, я сейчас приеду! – резвится доктор Вова.

– Я вся трепещу, – съязвила Луна.

– Не буди во мне зверя! – продолжал прикалываться Вова.

– А то проснется заяц и убежит? – все так же ехидно уточнила Оксана.

И снова ржач в эфире, народ развлекается".

Продираться сквозь звенящую пустоту таких страниц очень утомительно. Сама Летицкая прямо объяснила, для чего ей понадобилось такая манера письма: "...Если вы в кино или в книжке читали, что врачи в перерывах между спасениями людей сидят и рассуждают, как найти лекарство от рака и спасти всех страждущих, то сегодняшняя сказка не для вас. Нет более циничных людей, чем медики, нет шуток и разговоров "ниже пояса" более пошлых, чем среди небольшого коллектива людей, знакомых с физиологией и анатомией человека и при этом вынужденных сутками общаться между собой в течение многих лет".

По всей видимости, желая достоверно изобразить подмеченные особенности речевого поведения работников "Скорой", Летицкая – осознанно или бессознательно – взяла в качестве литературного ориентира язык массовой литературы, уже справившейся с задачами подобного типа (насколько хорошо справившейся – другой вопрос). Однако экспансия стиля "массовой литературы" в "Сказки" оказалась мощнее, чем, по всей видимости, предполагала сама Летицкая: так, помимо речевой характеристики, оттуда же, судя по всему, взяты некоторые другие черты, которыми наделена в "Сказках" главная героиня.

Невысокая девушка Таня, похожая на подростка, которую из-за этой "несолидной" внешности сперва не принимают всерьез, на поверку оказывается умной и проницательной. Она постоянно попадает в "нештатные" ситуации и с легкостью находит из них выход, причем выход неординарный, который вызывает бурную реакцию (восхищение или оторопь) других участников происходящих событий.

В результате о ней ходит множество слухов и легенд, она является предметом пристального внимания многих знакомых и малознакомых ей людей ("-Ты что, с Луны свалился? – спросил доктор Саша. – Только не говори мне, что ты ничего не слышал о "холере". – Слышал. Ты хочешь сказать, что это она? – спросил доктор Витя, с любопытством рассматривая меня"). Вдобавок к этому она обладает неотразимым обаянием, покоряющим всех (или практически всех) окружающих ее мужчин, к чему она не прилагает не малейшего усилия, предпочитая "холостяцкие" удовольствия – например, гонку на мотоцикле, партию в пинг-понг, крепкий кофе натощак. В свою работу она влюблена безгранично, до полного самозабвения.

Вам никого не напоминает это описание?

"...Настя работает много, самоотверженно, в ущерб своему здоровью... работать приходится сутками... Настя многое себе позволяет: дома она не готовит, одевается по собственному вкусу из соображений удобства, не искореняет вредные привычки (много курит, через каждые два часа пьет кофе...). В подобных "неправильностях" – огромное обаяние Насти. ...она не обладает эффектной внешностью, но с помощью одежды и макияжа неизменно превращается в красавицу... Коллеги Насти... не могут дорасти до уровня интеллектуальных взлетов пигалицы. Ей завидуют, ее ненавидят, ею восхищаются, наконец, терпят. В интеллектуальном единоборстве Настя побеждает неизменно" (Н.А. Купина, М.А. Литовская, Н.А. Николина. "Массовая литература сегодня. Учебное пособие". С. 118-121).

Не правда ли, кажется, что речь идет об одной и той же женщине? Если добавить к этому милицейское прошлое фельдшера Тани, о котором говорится в начале "Сказок...", то гипотеза о влиянии на облик главной героини Летицкой образа Насти Каменской из детективов Марининой (именно о ней идет речь в процитированном нами отрывке из учебника) начинает звучать еще более убедительно. Между тем, как замечают Купина, Литовская и Николина, такому типу героини, как Настя Каменская, присуща и еще одна важная черта (со светской точки зрения – весьма позитивная): "Смелая Настя преодолевает ханжество, а это удается далеко не каждой женщине: "Ну что греха таить, – признается она, – у меня были другие мужчины". Здесь особенно впечатляет множественное число..." ("Массовая литература сегодня", с. 120).

Рискнем предположить, что фельдшер Таня просто унаследовала эту черту своего поведения от героинь массовой литературы – уже в готовом виде, без необходимой для православного дискурса переоценки с позиций христианской нравственности.

Предпочтение читателем книг массовой, а не высокохудожественной литературы, бесспорно, свидетельствует об определенном изъяне в его эстетическом развитии. Однако можно ли однозначно утверждать, что это симптом и некоторой бездуховности читателя? Сомневаюсь: ведь "высокохудожественный" не всегда означает "высокоморальный".

Однако в тех случаях, когда произведение массовой литературы транслирует читателю нехристианские идеи, говорить о духовной опасности такого текста необходимо. Очень жаль, что приходится это делать и в связи с такой в других отношениях светлой и православной по духу книгой, как "Сказки..." Т. Летицкой.

И, напоследок, еще одно недоумение. Неоднократно на страницах книги Летицкая описывает, как – с духовно-мистической точки зрения – выглядит процесс реанимации умирающего человека. Тот, как правило, без сознания. Работнику "Скорой" нужно добиться, чтобы пострадавший открыл глаза, и поймать его взгляд. Все это, вроде бы, понятно и комментариев не требует. А вот дальше...

Здесь, рядом с умирающим, всегда ОНО. Пострадавшего засасывает, и чтобы его удержать, нужно нырнуть ТУДА за ним. Но сделать это нужно умеючи – иначе есть риск, что засосет и тебя. "...Никогда не уходи так далеко, – учит доктор Витя Таню после ее первого опыта. – Легкое касание и назад, не ты за ним ныряй, а его за собой тяни". В другой раз он ее хвалит: "-У тебя хорошо получилось. Я бы его не удержал. – Не ври! – отвечает Таня. – Это ты всех держал. Я, как... цветок в проруби, между вами болталась. Нас трое было там! – Почувствовала? – Увидела. – Вот, теперь и ты научилась". И, наконец, самое показательное описание – как доктор ныряет за пострадавшим ("-Витя, вернись! – он уже не слышит, его засасывает, они уже отделены пеленой"), и Таня "вытаскивает" их обоих: "Страшно, ох как страшно сорваться туда. До дрожи, до столбняка, весь организм бунтует, пытаясь сопротивляться, ведь я еще никогда не уходила без поддержки мудрого и сильного защитника.

Он всегда был рядом, незыблемый, как скала, держал, не отпуская далеко. И вот сейчас именно он ушел и именно ему нужна поддержка, а я не знаю, как и что делать. Я – ведомая, он – ведущий, так было всегда, но не в этот раз <...> "Пусти!" – прошу я, втискиваясь в непроницаемый занавес. "Пусти сейчас же! Прочь!" Всполох тьмы, всполох света. Пустота сжимается, подпирая в спину, пелена вокруг становится непроницаемой, начинается круговерть сжимающейся вселенной. ОНО пришло за своей добычей, беда в том, что выбирать ОНО будет из тех, кто зажат сейчас здесь, между пустотой. Утащило двоих, и помощь они могут получить только от тех, кто находится за непроницаемой пеленой и кто сумеет прорваться сквозь нее <...> Я тоже соскальзываю, мне не удается удержать. И вдруг рядом полыхает. Раздирая темноту, прорывается Юрка. – Рыжая, держись! – занавес начинает колебаться, давление уменьшается. Еле слышно, но сейчас этот голос и фигура – как якорь, который не дает сорваться в круговерть. <...> И снова полыхает, это прорвались сквозь пелену Саша с Анюткой. <...> Занавес начинает светлеть. И вдруг... еще разрыв, еще, еще, они теснят пустоту, отталкивая нас от запредельности. Вовка, Викторыч, малознакомые доктора и фельдшера, Саша-хирург, Анатолич... Круг света расширяется, в нем возникают все новые и новые люди <...> Они не здесь, а там, где помогают людям, и от этого безопасный круг ширится, раздаваясь все больше в стороны".

Какова расстановка духовных сил в области за занавесом, куда попадает героиня (ее душа? Ее сознание?), определить точно трудно. С одной стороны, вроде бы, Таня молится: "Господи! Помоги его вернуть! Это он нужен людям, он там многих спас и еще больше спасет. Он нужен семье, у него маленькие дочки. Отпустите его, возьмите лучше меня!". По всей видимости, адресат последней фразы уже другой – потому что единственное число меняется на множественное. В другом рассказе ("Невероятная встреча"), когда Витя предлагает заехать в храм и взять святой водички, Таня с Сашей изумляются: " – Вить, а ты что, в Бога веришь? – осторожно спросила я его. – Да как тебе сказать... верить не верю, но... есть Там что-то, – неопределенно отозвался доктор". Трудно сказать, что было раньше – спасение Вити или этот разговор, но к православной вере, как говорится в книге, Таня пришла намного позже, уже после своего ухода со "Скорой".

Скорее всего, пребывая "за занавесом", Таня сама не понимает, кого она просит и с кем сражается за жизнь Вити, она тоже просто чувствует, что "Там что-то есть": "Стою и парю одновременно, вися над пропастью пустоты. Нестерпимый свет и ледяная тьма, чувства обманывают. Это не голос, не звук, кажется, вибрирует каждая клеточка моего тела <...> "Ты готова платить?" "Да", – отвечаю я, не разжимая губ. <...> "А жизнью?" "Согласна". "Уходи, они вернутся", – ответ отшвырнул меня. И снова долгий полет через бездну пустоты и безвременья. Настигает не голос, не звук, не вибрация, – просто ощущение со всех сторон и изнутри. Нет судьбы... Мне нечем спросить, я просто часть этой пустоты. Она не злая и не добрая, просто она вне понимания, хотя я и часть ее. Нет судьбы, каждым своим поступком мы меняем ее, каждую секунду мы делаем свой выбор, доходит до меня".

Кажется, конечный вывод – вполне в православном духе. Но вот только... с кем разговаривает героиня, когда "мистическое приключение" уже окончено? "...внутренне воплю, стараясь докричаться: "Я готова платить, не отказываюсь!" И тут я услышала, ощутила всем телом смех" и еще раз, в тот же день, но позже, когда Вите опять становится плохо и Таня пытается согреть его: "-Спасибо, маленькая. И снова я почувствовала смех. "Да отпусти же ты! Забирай свое, а его отпусти!" – Отпустило, – вздохнул он полной грудью".

Чей это смех? Кому надо платить за то, что Витя остался жить? Трудно ответить со всей определенностью. Но уж очень эти "ныряния", "касания" и проникновения "за занавес" похожи на описания оккультных практик, а этот торг с неким сверхсуществом (в словах и действиях которого ощутима не любовь, а только холодная рассудочность, и даже смех его не вызывает ощущения духовного тепла) похож, скорее, не на молитву, а на тот "контакт", который и устанавливается в результате эзотерических упражнений (не случайно после своего "мистического ныряния" героиня приобретает некие сверхъестественные способности – например, не хуже рентгена видит внутренние повреждения человека). Думается, впрочем, что Летицкая в своих описаниях ориентировалась не на оккультную литературу как таковую, а, опять-таки, на наработки массовой культуры вроде произведений Стивена Кинга или голливудских фильмов соответствующей тематики.

Современная православная литература создается людьми, живущими в апостасийном мире, и потому она несвободна от идей и оценок, подчас далеких от христианства. Но без творчества, без переложения вечных истин на художественный язык своего времени человек не сможет жить полноценной жизнью – не случайно некоторые русские религиозные философы утверждали, что именно в даре творчества заключается наше подобие Творцу. И потому, наверно, не стоит отказываться от знакомства с книгами современных православных авторов – однако к чтению их произведений следует относиться не как к развлечению, а как к духовному труду, неспешному и кропотливому, и не забывать проверять сказанное ими "камертоном" святоотеческой мудрости и церковного благочестия.фы

Ольга Афанасьева
Конспект комплексного занятия «Скорая помощь»

Цель : Продолжать расширять представление детей о работе машины «Скорой помощи »

Задачи : 1. Воспитывать уважение к профессии врача.

2. Продолжать знакомить с его назначением. 3. Уметь определять назначения специального транспорта по внешним признакам.

4. Познакомить со строением автомобиля, его отличия от других видов транспорта.

5. Научить рисовать машину «скорой помощи » выделяя её характерные особенности.

6. Закрепить умение рисовать простым карандашом, выделяя сильным нажимом контур машины, разукрашивать, не выходя за контур.

Материал к работе :

Альбомный лист;

Простой карандаш;

Акварельные краски;

Стаканчик с водой;

Салфетка;

Иллюстрации с изображением «скорой помощи » .

Предварительная работа :

Чтение сказки К. Чуковского «Доктор Айболит» , рассказа И. Турчина «Человек заболел» , М. Ильина «Машины на нашей улице» , загадывание загадок. Чтение стихотворения «Скорая помощь » автор : Настя Доброта.

Знакомство с разными видами транспорта на занятиях по ознакомлению с окружающим миром;

Целевая прогулка к станции «Скорой помощи » .

Ход занятия

Воспитатель начинает занятие с рассказа : Машина «скорой помощи » относится к специальному транспорту, предназначенному для оказания врачебной помощи людям . Поэтому эту машину все пропускают, уступая ей на дороге место, так как все понимают, что она торопится к кому-то на помощь . Салон автомобиля оснащён специальным оборудованием : выдвижными носилками и новейшей медицинской аппаратурой, это для того чтобы бригада врачей смогла оказать помощь больному по дороге в больницу. Машина оснащена громкой сиреной, на крыше имеется синяя лампочка, она мигает во время движения. Видя такие опознавательные знаки, все понимают «скорая помощь » спешит на помощь .

Загадывание загадок :

1 В ясный день, и даже в полночь

Всегда спешит к больным на помощь ,

Дорогу ей все уступают, и с уважением пропускают…

Дети :«Скорая помощь »

2 Если кто-то заболел,

Срочно вас зовёт на помощь ,

Набери скорей ноль три .

И приедет….

Дети : «Скорая помощь »

Педагог : Машина «скорой помощи » напоминает маленький автобус белого цвета с красной полосой и красным крестом на боковых сторонах, с цифрой 03

Приехавшие врачи правильно оценят состояние больного, сразу на месте решат в какую больницу надо отвезти больного, или дадут правильный совет как лечить больного. Послушайте стихотворение.

«Скорая помощь »

Эта машина в движении спорая -

«Скорая помощь » , а попросту - «скорая » .

Если вдруг с кем-то недуг приключится,

«Скорая помощь » на выручку мчится.

К дядям и тётям, и к малым ребятам

Едут врачи - люди в белых халатах.

Всем, кто болеет и недомогает,

Справиться с хворью они помогают .

Щупают пульс, измеряют давление,

Ставят диагноз, проводят лечение.

Если на месте нельзя излечиться,

То пациента увозят в больницу.

Знайте, ребятушки, что для спасения,

Надо звать «скорую » без промедления.

Вы не болейте и будьте здоровыми,

Чтоб не встречаться с машинами «скорыми » !

Физкультминутка : «Чья скорая помощь приедет первой ?» .

Дети делятся на две команды. Встают в колоны за линией старта. Напротив каждой команды в противоположной стороне группы обозначается поворотный пункт (например, мягкий кубик) . По сигналу первые игроки с рулём бегут, оббегают кубик, возвращаются, берут следующего игрока, бегут вперёд оббегают кубик, возвращаются, берут следующего, и так пока не пробегут все дети из команды. Чья команда первой закончит соревнование, та будет считаться самой быстрой бригадой «скорой помощи » .

Дети выполняют контурное изображение автомобиля простым карандашом с опорой на словесное объяснение педагога, и его показ приёмов рисования.

Дополнить рисунок тематическими элементами.

Обвести карандашный набросок машины чёрным цветом.

Акварельными красками раскрасить отдельные детали автомобиля (колёса, полосу по корпусу машины, сигнальный маячок, фары, окна) .

Итог занятия :

В конце занятия педагог устраивает выставку готовых работ

Педагог : У вас получилась целая бригада быстрого реагирования, бригада «Скорой помощи » .

После долгой и холодной зимы со снежными бурями в лес пришла весна. Еще совсем ранняя, теплое солнышко успело растопить снег, а проливные дожди смысли все его остатки. На лесных полянках уже выглянули из земли ярко желтые цветы мать и мачехи и тянули свои бутоны к солнышку, по которому так соскучились за зиму.

После проливных дождей и растаявших снегов вся земля в лесу пропиталась водой настолько сильно, что почти по всей ее поверхности стояли лужи, не было их только на редких лесных пригорках.

В один из таких дней машинка скорой помощи долго не выезжавшая в лес на прогулку не утерпела и поехала погулять. Ей так хотелось размять свои колеса, погреться на весеннем солнышке и посмотреть на просыпающийся после зимы лес, что она совершенно не подумала о том, что ее колеса могут застрять в такой мокрой земле. К тому же домик доктора барсука стоял на пригорке и земля вокруг него уже высохла.

Машинка ехала по весеннему лесу, слушала пение птиц вернувшихся из теплых краев. Они радовались возвращению домой, делились новостями, рассказывали с какими приключениями добрались до дома и соревновались, кто быстрее построит гнездо и сделает его менее заметным для лесных хищников.

Уже в конце своей прогулки машинка решила съездить к лесной речке и посмотреть вернулись ли из теплых краев стаи гусей и уток. Прошлым летом машинка сдружилась с одной из уточек, которую звали Смуглянка, за то что окрас ее перьев был немного темнее чем у остальных уток в стае, и казалось что она загорела на солнце Подружки часто и подолгу разговаривали, устроившись на берегу реки. Машинка рассказывала Смуглянке про жизнь в городе, а уточка делилась разными историями из своих перелетов, и рассказывала про жизнь в утиной стае. Машинка иногда начинала мечтать и представляла себя летящей по небу, ветер бьет в лобовое стекло, все внизу кажется очень маленьким, колеса не чувствуют земли и не надо смотреть на дорогу и объезжать все колдобины и камни лежащие на ней.

Машинка так спешила к реке, быстрей встретиться со своей подружкой, что совершенно не смотрела под колеса. Начала спускаться с пригорка и провалилась передним колесом в канаву. От испуга начала быстрее крутить колесами, чтобы вылезти из нее, но только лишь сильнее зарылась колесом в землю, сползла еще глубже в канаву и села своим днищем на землю. Тут уж она сразу поняла, что самой ей не выбраться и надо звать на помощь. Из всех своих сил машинка начала сигналить, всполошив птиц сидящих на деревьях вокруг. Этот сигнал услышала Смуглянка и прилетела на помощь своей подружке.

Уточка сразу разобралась в ситуации и улетела звать на помощь знакомого медведя, оставив машинку одну. Медведь жил в берлоге не далеко от речки. Он только недавно проснулся от зимней спячки был в плохом настроении и голодный. В лесу еще не было ягод и медведю приходилось питаться редкими побегами травы и сладкими корешками, которые совсем не просто было найти и выкопать. Но когда медведь узнал, что помощь нужна машинке скорой помощи, то сразу поспешил за Смуглянкой. Ведь машинка за время своей жизни в лесу уже помогла многим животным, и все ее очень уважали и радовались, что она живет именно в их лесу.

Медведь хоть и был только после зимней спячки исхудавший за ее время. Но сил у него было много и машинку он смог вытолкнуть из канавы за несколько минут, лишь слегка поцарапал ей кузов своими когтями, когда сам поскользнулся в луже и чтобы не упасть схватился покрепче за ее кузов.

Спасенную машинку скорой помощи медведь решил проводить до домика доктора барсука, чтобы сразу ей помочь, если она опять провалится в канаву или забуксует в мокрой земле. Уточка очень радовалась встрече со своей подружкой, но попросила ее не приезжать больше к речке, пока вся земля в лесу не просохнет. Пообещав на прощание, что будем сама прилетать к домику доктора барсука каждый день.

Машинка скорой помощи гуляла по лесу и рассматривала все вокруг. Вдалеке послышалось стрекотание сороки: скорее доктор, ну что же вы так медленно идете, бедный зайчонок.Машинка решила подъехать поближе и посмотреть, что там случилось. Ее взору предстал барсук, с белым хвостиком и белым пятнышком на голове. В руке у него был чемоданчик с большим нарисованным красным крестом. Барсук очень торопился и почти бежал вслед за сорокой приговаривая: и почему я не лиса, мог бы бежать быстрее. Тут он увидел машинку и остановился, секунду подумал, а потом произнес: эй, машинка не подвезешь меня? Конечно, подвезу, ответила машинка и открыла дверь. Барсук сел в машинку и начал объяснять куда ехать. Машинка за пять минут довезла барсука до нужного места. Там за кустами кто-то плакал, барсук выпрыгнул из машинки и побежал быстрее на помощь. Под большой елкой сидел зайчик, а лапа его была в капкане. Барсук осмотрел лапку зайца, и сказал: придется потерпеть, сейчас я тебя освобожу. Зайчонок заплакал еще сильнее, не надо не трогай, она и так болит. Но барсук его не послушал, раздвинул капкан и вытащил лапку. Достал из своего чемоданчика тюбик и намазал лапку целебной мазью из трав. Потом перебинтовал лапку. Ой, уже совсем не болит, сказал обрадованный заяц и хотел было уже побежать домой. Но доктор его остановил: тебе нельзя еще опираться на эту лапу несколько дней. Но как же я попаду домой, расстроился косой. Я же живу далеко отсюда. А давай я тебя отвезу, сказала машинка, которая все это время, стояла в сторонке и наблюдала за происходящим. Только доктор должен поехать с нами, я еще плохо ориентируюсь в этом лесу и могу не найти обратную дорогу. Хорошо сказал доктор, и помог зайцу залезть в кузов. А сам сел в кабину и начал показывать дорогу. К вечеру зайца привезли домой, там около его норки сидела мама зайчиха, которой сорока уже рассказала, про беду с ее сыночком. Она помогла своему зайчонку вылезти из машины и отвела его домой. Потом поблагодарила доктора барсука и машинку, машинке даже подарила большую морковку. Помахала вслед уезжающей машинки и попрыгала скорей укладывать зайчонка спать. Когда барсук и машинка добрались до домика барсука была уже ночь. Оставайся переночевать у меня, предложил доктор, и машинка с радостью согласилась. Своего домика у нее еще не было, и она ночевала каждую ночь у разных зверей. А у барсука был очень удобный гараж. Она заехала в него и сладко заснул. Во сне ей снился зайчонок и чемоданчик доктора с большим красным крестом, машинка уже видела такой крест, но никак не могла вспомнить где.