По дороге прифронто?вой,

Запоясан, как в строю,

Шёл боец в шинели новой,

Догонял свой полк стрелковый,

Роту первую свою.

Шёл легко и даже браво

По причине по такой,

Что махал своею правой,

Как и левою рукой.

Отлежался. Да к тому же

Щёлкал по лесу мороз,

Защемлял в пути всё туже,

Подгонял, под мышки нёс.

Вдруг – сигнал за поворотом,

Дверцу выбросил шофёр,

Тормозит:

– Садись, пехота,

Щёки снегом бы натёр.

Далёко ль?

– На фронт обратно.

Руку вылечил.

– Понятно.

Не герой?

– Покамест нет.

– Доставай тогда кисет.

Курят, едут. Гроб – дорога.

Меж сугробами – туннель.

Чуть ли что, свернёшь немного,

Как свернул – снимай шинель.

– Хорошо – как есть лопата.

– Хорошо, а то беда.

– Хорошо – свои ребята.

– Хорошо, да как когда.

Грузовик гремит трёхтонный,

Вдруг колонна впереди.

Будь ты пеший или конный,

А с машиной – стой и жди.

С толком пользуйся стоянкой.

Разговор – не разговор.

Наклонился над баранкой, -

Смолк шофёр,

Заснул шофёр.

Сколько суток полусонных,

Сколько вёрст в пурге слепой

На дорогах занесённых

Он оставил за гобой…

От глухой лесной опушки

До невидимой реки -

Встали танки, кухни, пушки,

Тягачи, грузовики,

Легковые – криво, косо,

В ряд, не вряд, вперёд-назад,

Гусеницы и колёса

На снегу ещё визжат.

На просторе ветер резок,

Зол мороз вблизи железа,

Дует в душу, входит в грудь -

Не дотронься как-нибудь.

– Вот беда: во всей колонне

Завалящей нет гармони,

А мороз – ни стать, ни сесть…

Снял перчатки, трёт ладони,

Слышит вдруг:

– Гармонь-то есть.

Уминая снег зернистый,

Впеременку – пляс не пляс -

Возле танка два танкиста

Греют ноги про запас.

– У кого гармонь, ребята?

– Да она-то здесь, браток… -

Оглянулся виновато

На водителя стрелок.

– Так сыграть бы на дорожку?

– Да сыграть – оно не вред.

– В чём же дело? Чья гармошка?

– Чья была, того, брат, нет…

И сказал уже водитель

Вместо друга своего:

– Командир наш был любитель…

Схоронили мы его.

– Так… – С неловкою улыбкой

Поглядел боец вокруг,

Словно он кого ошибкой,

Нехотя обидел вдруг.

Поясняет осторожно,

Чтоб на том покончить речь:

– Я считал, сыграть-то можно,

Думал, что ж её беречь.

А стрелок:

– Вот в этой башне

Он сидел в бою вчерашнем…

Трое – были мы друзья.

– Да нельзя так уж нельзя.

Я ведь сам понять умею,

Я вторую, брат, войну…

И ранение имею,

И контузию одну.

И опять же – посудите -

Может, завтра – с места в бой…

– Знаешь что, – сказал водитель, -

Ну, сыграй ты, шут с тобой.

Только взял боец трёхрядку,

Сразу видно – гармонист.

Для началу, для порядку

Кинул пальцы сверху вниз.

Позабытый деревенский

Вдруг завёл, глаза закрыв,

Стороны родной смоленской

Грустный памятный мотив,

И от той гармошки старой,

Что осталась сиротой,

Как-то вдруг теплее стало

На дороге фронтовой.

От машин заиндевелых

Шёл народ, как на огонь.

И кому какое дело,

Кто играет, чья гармонь.

Только двое тех танкистов,

Тот водитель и стрелок,

Все глядят на гармониста -

Словно что-то невдомёк.

Что-то чудится ребятам,

В снежной крутится пыли.

Будто виделись когда-то,

Словно где-то подвезли…

И, сменивши пальцы быстро,

Он, как будто на заказ,

Здесь повёл о трёх танкистах,

Трёх товарищах рассказ.

Не про них ли слово в слово,

Не о том ли песня вся.

И потупились сурово

В шлемах кожаных друзья.

А боец зовёт куда-то,

Далеко, легко ведёт.

– Ах, какой вы все, ребята,

Молодой ещё народ.

Я не то ещё сказал бы, -

Про себя поберегу.

Я не так ещё сыграл бы, -

Жаль, что лучше не могу.

Я забылся на минутку,

Заигрался на ходу,

И давайте я на шутку

Это всё переведу.

Обогреться, потолкаться

К гармонисту все идут.

Обступают.

– Стойте, братцы,

Дайте на руки подуть.

– Отморозил парень пальцы, -

Надо помощь скорую.

– Знаешь, брось ты эти вальсы,

Дай-ка ту, которую…

И опять долой перчатку,

Оглянулся молодцом

И как будто ту трёхрядку

Повернул другим концом.

И забыто – не забыто,

Да не время вспоминать,

Где и кто лежит убитый

И кому ещё лежать.

И кому траву живому

На земле топтать потом,

До жены прийти, до дому, -

Где жена и где тот дом?

Плясуны на пару пара

С места кинулися вдруг.

Задышал морозным паром,

Разогрелся тесный круг.

– Веселей кружитесь, дамы!

На носки не наступать!

И бежит шофёр тот самый,

Опасаясь опоздать.

Чей кормилец, чей поилец,

Где пришёлся ко двору?

Крикнул так, что расступились:

– Дайте мне, а то помру!..

И пошёл, пошёл работать,

Наступая и грозя,

Да как выдумает что-то,

Что и высказать нельзя.

Словно в праздник на вечёрке

Половицы гнёт в избе,

Прибаутки, поговорки

Сыплет под ноги себе.

Подаёт за штукой штуку:

– Эх, жаль, что нету стуку,

Кабы стук,

Кабы вдруг -

Мощёный круг!

Кабы валенки отбросить,

Подковаться на каблук,

Припечатать так, чтоб сразу

Каблуку тому – каюк!

А гармонь зовёт куда-то,

Далёко, легко ведёт…

Нет, какой вы все, ребята,

Удивительный народ.

Хоть бы что ребятам этим,

С места – в воду и в огонь.

Всё, что может быть на свете,

Хоть бы что – гудит гармонь.

Выговаривает чисто,

До души доносит звук.

И сказали два танкиста

Гармонисту:

– Знаешь, друг…

Не знакомы ль мы с тобою?

Не тебя ли это, брат,

Что-то помнится, из боя

Доставляли мы в санбат?

Вся в крови была одёжа,

И просил ты пить да пить…

Приглушил гармонь:

– Ну что же,

Очень даже может быть.

– Нам теперь стоять в ремонте.

У тебя маршрут иной.

– Это точно…

– А гармонь-то,

Знаешь что, – бери с собой.

Забирай, играй в охоту,

В этом деле ты мастак,

Весели свою пехоту.

– Что вы, хлопцы, как же так?..

– Ничего, – сказал водитель, -

Так и будет. Ничего.

Командир наш был любитель,

Это – память про него…

И с опушки отдалённой

Из-за тысячи колёс

Из конца в конец колонны:

«По машинам!» – донеслось.

И опять увалы, взгорки,

Это был, конечно, он.

По дороге прифронто?вой,
Запоясан, как в строю,
Шёл боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.

Шёл легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.

Отлежался. Да к тому же
Щёлкал по лесу мороз,
Защемлял в пути всё туже,
Подгонял, под мышки нёс.

Вдруг – сигнал за поворотом,
Дверцу выбросил шофёр,
Тормозит:
– Садись, пехота,
Щёки снегом бы натёр.

Далёко ль?
– На фронт обратно.
Руку вылечил.
– Понятно.
Не герой?
– Покамест нет.
– Доставай тогда кисет.

Курят, едут. Гроб – дорога.
Меж сугробами – туннель.
Чуть ли что, свернёшь немного,
Как свернул – снимай шинель.

– Хорошо – как есть лопата.
– Хорошо, а то беда.
– Хорошо – свои ребята.
– Хорошо, да как когда.

Грузовик гремит трёхтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной – стой и жди.

С толком пользуйся стоянкой.
Разговор – не разговор.
Наклонился над баранкой, -
Смолк шофёр,
Заснул шофёр.

Сколько суток полусонных,
Сколько вёрст в пурге слепой
На дорогах занесённых
Он оставил за гобой…

От глухой лесной опушки
До невидимой реки -
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые – криво, косо,
В ряд, не вряд, вперёд-назад,
Гусеницы и колёса
На снегу ещё визжат.

На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь -
Не дотронься как-нибудь.

– Вот беда: во всей колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз – ни стать, ни сесть…

Снял перчатки, трёт ладони,
Слышит вдруг:
– Гармонь-то есть.

Уминая снег зернистый,
Впеременку – пляс не пляс -
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.

– У кого гармонь, ребята?
– Да она-то здесь, браток… -
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.

– Так сыграть бы на дорожку?
– Да сыграть – оно не вред.
– В чём же дело? Чья гармошка?
– Чья была, того, брат, нет…

И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
– Командир наш был любитель…
Схоронили мы его.

– Так… – С неловкою улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.

Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить речь:
– Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж её беречь.

А стрелок:
– Вот в этой башне
Он сидел в бою вчерашнем…
Трое – были мы друзья.

– Да нельзя так уж нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну…
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же – посудите -
Может, завтра – с места в бой…

– Знаешь что, – сказал водитель, -
Ну, сыграй ты, шут с тобой.

Только взял боец трёхрядку,
Сразу видно – гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.

Позабытый деревенский
Вдруг завёл, глаза закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,

И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.

От машин заиндевелых
Шёл народ, как на огонь.
И кому какое дело,
Кто играет, чья гармонь.

Только двое тех танкистов,
Тот водитель и стрелок,
Все глядят на гармониста -
Словно что-то невдомёк.

Что-то чудится ребятам,
В снежной крутится пыли.
Будто виделись когда-то,
Словно где-то подвезли…

И, сменивши пальцы быстро,
Он, как будто на заказ,
Здесь повёл о трёх танкистах,
Трёх товарищах рассказ.

Не про них ли слово в слово,
Не о том ли песня вся.
И потупились сурово
В шлемах кожаных друзья.

А боец зовёт куда-то,
Далеко, легко ведёт.
– Ах, какой вы все, ребята,
Молодой ещё народ.

Я не то ещё сказал бы, -
Про себя поберегу.
Я не так ещё сыграл бы, -
Жаль, что лучше не могу.

Я забылся на минутку,
Заигрался на ходу,
И давайте я на шутку
Это всё переведу.

Обогреться, потолкаться
К гармонисту все идут.
Обступают.
– Стойте, братцы,
Дайте на руки подуть.

– Отморозил парень пальцы, -
Надо помощь скорую.
– Знаешь, брось ты эти вальсы,
Дай-ка ту, которую…

И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом
И как будто ту трёхрядку
Повернул другим концом.

И забыто – не забыто,
Да не время вспоминать,
Где и кто лежит убитый
И кому ещё лежать.

И кому траву живому
На земле топтать потом,
До жены прийти, до дому, -
Где жена и где тот дом?

Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.

– Веселей кружитесь, дамы!
На носки не наступать!

И бежит шофёр тот самый,
Опасаясь опоздать.

Чей кормилец, чей поилец,
Где пришёлся ко двору?
Крикнул так, что расступились:
– Дайте мне, а то помру!..

И пошёл, пошёл работать,
Наступая и грозя,
Да как выдумает что-то,
Что и высказать нельзя.

Словно в праздник на вечёрке
Половицы гнёт в избе,
Прибаутки, поговорки
Сыплет под ноги себе.

Подаёт за штукой штуку:
– Эх, жаль, что нету стуку,
Эх, друг,
Кабы стук,
Кабы вдруг -
Мощёный круг!
Кабы валенки отбросить,
Подковаться на каблук,
Припечатать так, чтоб сразу
Каблуку тому – каюк!

А гармонь зовёт куда-то,
Далёко, легко ведёт…

Нет, какой вы все, ребята,
Удивительный народ.

Хоть бы что ребятам этим,
С места – в воду и в огонь.
Всё, что может быть на свете,
Хоть бы что – гудит гармонь.

Выговаривает чисто,
До души доносит звук.
И сказали два танкиста
Гармонисту:
– Знаешь, друг…
Не знакомы ль мы с тобою?
Не тебя ли это, брат,
Что-то помнится, из боя
Доставляли мы в санбат?
Вся в крови была одёжа,
И просил ты пить да пить…

Приглушил гармонь:
– Ну что же,
Очень даже может быть.

– Нам теперь стоять в ремонте.
У тебя маршрут иной.
– Это точно…
– А гармонь-то,
Знаешь что, – бери с собой.

Забирай, играй в охоту,
В этом деле ты мастак,
Весели свою пехоту.
– Что вы, хлопцы, как же так?..

– Ничего, – сказал водитель, -
Так и будет. Ничего.
Командир наш был любитель,
Это – память про него…

И с опушки отдалённой
Из-за тысячи колёс
Из конца в конец колонны:
«По машинам!» – донеслось.

И опять увалы, взгорки,
Снег да ёлки с двух сторон…
Едет дальше Вася Тёркин, -
Это был, конечно, он.

• 10.

Сценарий к Дню защитников Отечества «Василий Теркин – русский солдат».

Инсценирование.

Звучит «Военный марш» Г.Свиридова. Участники входят на сцену, встают на свои места. В это же время начинается показ презентации «А.Твардовский. Василий Теркин».

Ведущий.

Сегодня праздник – День защитников Отечества. А значит, мы должны поздравить всех ныне живущих воинов и почтить память героев прошлых лет. Любит народ своего воина. О нем сложено много былин и сказок, придумано пословиц и поговорок, написано песен, рассказов, романов.

Сегодня мы покажем инсценировку – отрывок из поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин». Глава «Гармонь».

Звучит мелодии песен военных лет, исполняется на гармони.

1-й чтец:

По дороге прифронтовой,

Запоясан, как в строю,

Шел боец в шинели новой,

Догонял свой полк стрелковый,

Роту первую свою.

2-й чтец:

Шел легко и даже браво

По причине по такой,

Что махал своею правой,

Как и левою рукой.

3-й чтец:

Отлежался. Да к тому же

Щелкал по лесу мороз,

Защемлял в пути все туже,

Подгонял, под мышки нес.

4-й чтец:

Вдруг - сигнал за поворотом,

Дверцу выбросил шофер,

Тормозит:

Садись, пехота,

Щеки снегом бы натер.

Далеко ль?

5-й и 4-й чтецы:

На фронт обратно,

Руку вылечил.

Понятно.

Не герой?

Покамест нет.

Доставай тогда кисет.

6-й чтец:

Грузовик гремит трехтонный,

Вдруг колонна впереди.

Будь ты пеший или конный,

А с машиной - стой и жди.

7-й чтец:

От глухой лесной опушки

До невидимой реки -

Встали танки, кухни, пушки,

Тягачи, грузовики,

Легковые - криво, косо.

В ряд, не в ряд, вперед-назад,

Гусеницы и колеса

На снегу еще визжат.

2-й чтец:

Вот беда: во всей колонне

Завалящей нет гармони,

А мороз - ни стать, ни сесть...

Снял перчатки, трет ладони,

Слышит вдруг:

Гармонь-то есть.

3-й чтец:

Уминая снег зернистый,

Впеременку - пляс не пляс -

Возле танка два танкиста

Греют ноги про запас.

4-й чтец:

У кого гармонь, ребята?

Да она-то здесь, браток... -

Оглянулся виновато

На водителя стрелок.

4 –й и 5-й чтецы:

Так сыграть бы на дорожку?

Да сыграть - оно не вред.

В чем же дело? Чья гармошка?

Чья была, того, брат, нет...

Исполняется мелодия песни «Три танкиста»

6-й чтец:

И сказал уже водитель

Вместо друга своего:

Командир наш был любитель...

Схоронили мы его.

7-й чтец:

Так... - С неловкою улыбкой

Поглядел боец вокруг,

Словно он кого ошибкой,

Нехотя обидел вдруг.

1-й чтец:

Поясняет осторожно,

Чтоб на том покончить речь:

Я считал, сыграть-то можно,

Думал, что ж ее беречь.

2-й чтец:

А стрелок:

Вот в этой башне

Он сидел в бою вчерашнем...

Трое - были мы друзья.

3-й чтец:

Да нельзя так уж нельзя.

Я ведь сам понять умею,

Я вторую, брат, войну...

И ранение имею,

И контузию одну.

4-й чтец:

И опять же - посудите -

Может, завтра - с места в бой...

Знаешь что,- сказал водитель,

Ну, сыграй ты, шут с тобой.

5-й чтец:

Только взял боец трехрядку,

Сразу видно - гармонист.

Для началу, для порядку

Кинул пальцы сверху вниз.

Звучит мелодия русской народной песни «Пряха»

6-й чтец:

Позабытый деревенский

Вдруг завел, глаза закрыв,

Стороны родной смоленской

Грустный памятный мотив.

7-й чтец:

И от той гармошки старой,

Что осталась сиротой,

Как-то вдруг теплее стало

На дороге фронтовой.

1-й чтец:

От машин заиндевелых

Шел народ, как на огонь.

И кому какое дело,

Кто играет, чья гармонь.

2-й чтец:

Я не то еще сказал бы,-

Про себя поберегу.

Я не так еще сыграл бы,-

Жаль, что лучше не могу.

3-й чтец:

Обогреться, потолкаться

К гармонисту все идут.

Обступают.

Стойте, братцы,

Дайте на руки подуть.

4-й чтец:

Отморозил парень пальцы,-

Надо помощь скорую.

Знаешь, брось ты эти вальсы,

Дай-ка ту, которую...

Звучит мелодия русской народной песни «Барыня»

5-й чтец:

И опять долой перчатку,

Оглянулся молодцом

И как будто ту трехрядку

Повернул другим концом.

6-й чтец:

И забыто - не забыто,

Да не время вспоминать,

Где и кто лежит убитый

И кому еще лежать.

7-й чтец:

Плясуны на пару пара

С места кинулися вдруг.

Задышал морозным паром,

Разогрелся тесный круг.

1-й чтец:

Чей кормилец, чей поилец,

Где пришелся ко двору?

Крикнул так, что расступились:

Дайте мне, а то помру!..

2-й чтец:

И пошел, пошел работать,

Наступая и грозя,

Да как выдумает что-то,

Что и высказать нельзя.

Подает за штукой штуку:

Эх, жаль, что нету стуку,

Эх, друг,

Кабы стук,

Кабы вдруг -

Мощеный круг!

Кабы валенки отбросить,

Подковаться на каблук,

Припечатать так, чтоб сразу

Каблуку тому - каюк!

Исполняется танец «Яблочко»

3-й чтец:

А гармонь зовет куда-то,

Далеко, легко ведет...

Нет, какой вы все, ребята,

Удивительный народ.

4-й чтец:

Хоть бы что ребятам этим,

С места - в воду и в огонь.

Все, что может быть на свете,

Хоть бы что - гудит гармонь.

1-й чтец:

Выговаривает чисто,

До души доносит звук.

И сказали два танкиста

Гармонисту:

Знаешь, друг...

Не знакомы ль мы с тобою?

Не тебя ли это, брат,

Что-то помнится, из боя

Доставляли мы в санбат?

Вся в крови была одежа,

И просил ты пить да пить...

4-й чтец:

Приглушил гармонь:

Ну что же,

Очень даже может быть.

Нам теперь стоять в ремонте.

У тебя маршрут иной.

Это точно...

А гармонь-то,

Знаешь что,- бери с собой.

5-й чтец:

Забирай, играй в охоту,

В этом деле ты мастак,

Весели свою пехоту.

Что вы, хлопцы, как же так?..

2-й чтец:

Ничего,- сказал водитель,-

Так и будет. Ничего.

Командир наш был любитель,

Это - память про него...

3-й чтец:

И с опушки отдаленной

Из-за тысячи колес

Из конца в конец колонны:

«По машинам!» - донеслось.

7-й чтец:

И опять увалы, взгорки,

Снег да елки с двух сторон...

Это был, конечно, он.

По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шёл боец в шинели новой
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.
Шёл легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.
Отлежался. Да к тому же
Щёлкал по лесу мороз,
Защемлял в пути всё туже,
Подгонял, под мышки нёс.
Вдруг – сигнал за поворотом,
Дверцу выбросил шофёр,
Тормозит:
– Садись, пехота,
Щёки снегом бы натёр.
Далёко ль?
– На фронт обратно.
Руку вылечил.
– Понятно.
Не герой?
– Покамест нет.
– Доставай тогда кисет.
Курят, едут. Гроб – дорога.
Меж сугробами – туннель.
Чуть ли что, свернёшь немного,
Как свернул – снимай шинель.
– Хорошо – как есть лопата.
– Хорошо, а то беда.
– Хорошо – свои ребята.
– Хорошо, да как когда.
Грузовик гремит трёхтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной – стой и жди.
С толком пользуйся стоянкой.
Разговор – не разговор.
Наклонился над баранкой, -
Смолк шофёр,
Заснул шофёр.
Сколько суток полусонных,
Сколько вёрст в пурге слепой
На дорогах занесённых
Он оставил за гобой…
От глухой лесной опушки
До невидимой реки -
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые – криво, косо,
В ряд, не вряд, вперёд-назад,
Гусеницы и колёса
На снегу ещё визжат.
На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь -
Не дотронься как-нибудь.
– Вот беда: во всей колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз – ни стать, ни сесть…
Снял перчатки, трёт ладони,
Слышит вдруг:
– Гармонь-то есть.
Уминая снег зернистый,
Впеременку – пляс не пляс -
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.
– У кого гармонь, ребята?
– Да она-то здесь, браток… -
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.
– Так сыграть бы на дорожку?
– Да сыграть – оно не вред.
– В чём же дело? Чья гармошка?
– Чья была, того, брат, нет…
И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
– Командир наш был любитель…
Схоронили мы его.
– Так… – С неловкою улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.
Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить речь:
– Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж её беречь.
А стрелок:
– Вот в этой башне
Он сидел в бою вчерашнем…
Трое – были мы друзья.
– Да нельзя так уж нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну…
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же – посудите -
Может, завтра – с места в бой…
– Знаешь что, – сказал водитель, -
Ну, сыграй ты, шут с тобой.
Только взял боец трёхрядку,
Сразу видно – гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
Позабытый деревенский
Вдруг завёл, глаза закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
А боец зовёт куда-то,
Далеко, легко ведёт.
– Ах, какой вы все, ребята,
Молодой ещё народ.
Я не то ещё сказал бы, -
Про себя поберегу.
Я не так ещё сыграл бы, -
Жаль, что лучше не могу.
Обогреться, потолкаться
К гармонисту все идут.
Обступают.
– Стойте, братцы,
Дайте на руки подуть.
– Отморозил парень пальцы, -
Надо помощь скорую.
– Знаешь, брось ты эти вальсы,
Дай-ка ту, которую…
И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом
И как будто ту трёхрядку
Повернул другим концом.
Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.
– Веселей кружитесь, дамы!
На носки не наступать!
И бежит шофёр тот самый,
Опасаясь опоздать.
Чей кормилец, чей поилец,
Где пришёлся ко двору?
Крикнул так, что расступились:
– Дайте мне, а то помру!..
И пошёл, пошёл работать,
Наступая и грозя,
Да как выдумает что-то,
Что и высказать нельзя.
Словно в праздник на вечёрке
Половицы гнёт в избе,
Прибаутки, поговорки
Сыплет под ноги себе.

По дороге прифронто?вой,
Запоясан, как в строю,
Шёл боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.

Шёл легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.

Отлежался. Да к тому же
Щёлкал по лесу мороз,
Защемлял в пути всё туже,
Подгонял, под мышки нёс.

Вдруг — сигнал за поворотом,
Дверцу выбросил шофёр,
Тормозит:
— Садись, пехота,
Щёки снегом бы натёр.

Далёко ль?
— На фронт обратно.
Руку вылечил.
— Понятно.
Не герой?
— Покамест нет.
— Доставай тогда кисет.

Курят, едут. Гроб — дорога.
Меж сугробами — туннель.
Чуть ли что, свернёшь немного,
Как свернул — снимай шинель.

— Хорошо — как есть лопата.
— Хорошо, а то беда.
— Хорошо — свои ребята.
— Хорошо, да как когда.

Грузовик гремит трёхтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной — стой и жди.

С толком пользуйся стоянкой.
Разговор — не разговор.
Наклонился над баранкой, —
Смолк шофёр,
Заснул шофёр.

Сколько суток полусонных,
Сколько вёрст в пурге слепой
На дорогах занесённых
Он оставил за гобой...

От глухой лесной опушки
До невидимой реки —
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые — криво, косо,
В ряд, не вряд, вперёд-назад,
Гусеницы и колёса
На снегу ещё визжат.

На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь —
Не дотронься как-нибудь.

— Вот беда: во всей колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз — ни стать, ни сесть...

Снял перчатки, трёт ладони,
Слышит вдруг:
— Гармонь-то есть.

Уминая снег зернистый,
Впеременку — пляс не пляс —
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.

— У кого гармонь, ребята?
— Да она-то здесь, браток... —
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.

— Так сыграть бы на дорожку?
— Да сыграть — оно не вред.
— В чём же дело? Чья гармошка?
— Чья была, того, брат, нет...

И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
— Командир наш был любитель...
Схоронили мы его.

— Так... — С неловкою улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.

Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить речь:
— Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж её беречь.

А стрелок:
— Вот в этой башне
Он сидел в бою вчерашнем...
Трое — были мы друзья.

— Да нельзя так уж нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну...
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же — посудите —
Может, завтра — с места в бой...

— Знаешь что, — сказал водитель, —
Ну, сыграй ты, шут с тобой.

Только взял боец трёхрядку,
Сразу видно — гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.

Позабытый деревенский
Вдруг завёл, глаза закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,

И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.

От машин заиндевелых
Шёл народ, как на огонь.
И кому какое дело,
Кто играет, чья гармонь.

Только двое тех танкистов,
Тот водитель и стрелок,
Все глядят на гармониста —
Словно что-то невдомёк.

Что-то чудится ребятам,
В снежной крутится пыли.
Будто виделись когда-то,
Словно где-то подвезли...

И, сменивши пальцы быстро,
Он, как будто на заказ,
Здесь повёл о трёх танкистах,
Трёх товарищах рассказ.

Не про них ли слово в слово,
Не о том ли песня вся.
И потупились сурово
В шлемах кожаных друзья.

А боец зовёт куда-то,
Далеко, легко ведёт.
— Ах, какой вы все, ребята,
Молодой ещё народ.

Я не то ещё сказал бы, —
Про себя поберегу.
Я не так ещё сыграл бы, —
Жаль, что лучше не могу.

Я забылся на минутку,
Заигрался на ходу,
И давайте я на шутку
Это всё переведу.

Обогреться, потолкаться
К гармонисту все идут.
Обступают.
— Стойте, братцы,
Дайте на руки подуть.

— Отморозил парень пальцы, —
Надо помощь скорую.
— Знаешь, брось ты эти вальсы,
Дай-ка ту, которую...

И опять долой перчатку,
Оглянулся молодцом
И как будто ту трёхрядку
Повернул другим концом.

И забыто — не забыто,
Да не время вспоминать,
Где и кто лежит убитый
И кому ещё лежать.

И кому траву живому
На земле топтать потом,
До жены прийти, до дому, —
Где жена и где тот дом?

Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся тесный круг.

— Веселей кружитесь, дамы!
На носки не наступать!

И бежит шофёр тот самый,
Опасаясь опоздать.

Чей кормилец, чей поилец,
Где пришёлся ко двору?
Крикнул так, что расступились:
— Дайте мне, а то помру!..

И пошёл, пошёл работать,
Наступая и грозя,
Да как выдумает что-то,
Что и высказать нельзя.

Словно в праздник на вечёрке
Половицы гнёт в избе,
Прибаутки, поговорки
Сыплет под ноги себе.

Подаёт за штукой штуку:
— Эх, жаль, что нету стуку,
Эх, друг,
Кабы стук,
Кабы вдруг —
Мощёный круг!
Кабы валенки отбросить,
Подковаться на каблук,
Припечатать так, чтоб сразу
Каблуку тому — каюк!

А гармонь зовёт куда-то,
Далёко, легко ведёт...

Нет, какой вы все, ребята,
Удивительный народ.

Хоть бы что ребятам этим,
С места — в воду и в огонь.
Всё, что может быть на свете,
Хоть бы что — гудит гармонь.

Выговаривает чисто,
До души доносит звук.
И сказали два танкиста
Гармонисту:
— Знаешь, друг...
Не знакомы ль мы с тобою?
Не тебя ли это, брат,
Что-то помнится, из боя
Доставляли мы в санбат?
Вся в крови была одёжа,
И просил ты пить да пить...

Приглушил гармонь:
— Ну что же,
Очень даже может быть.

— Нам теперь стоять в ремонте.
У тебя маршрут иной.
— Это точно...
— А гармонь-то,
Знаешь что, — бери с собой.

Забирай, играй в охоту,
В этом деле ты мастак,
Весели свою пехоту.
— Что вы, хлопцы, как же так?..

— Ничего, — сказал водитель, —
Так и будет. Ничего.
Командир наш был любитель,
Это — память про него...

И с опушки отдалённой
Из-за тысячи колёс
Из конца в конец колонны:
«По машинам!» — донеслось.

И опять увалы, взгорки,
Снег да ёлки с двух сторон...
Едет дальше Вася Тёркин, —
Это был, конечно, он.