Албанский язык перестает, наконец, быть пасынком исторического языкознания. Проблема его происхождения начинает входить в круг вопросов индоевропеистики, по крайней мере в той степени, в какой это затрагивает родственные связи албанского с другими и.-е. языками. Не может остаться в стороне и типологически ориентированное балканское языкознание.
Прежде чем перейти к рассмотрению вопросов, относящихся к происхождению албанского языка, необходимо уточнить значение используемых ниже терминов. В свое время мной была предложена следующая периодизация истории албанского языка :
- Протоалбанский период (= праалбанский язык). Имеется в виду и.-е. язык, некогда составивший основу позднейшего албанского. Основной круг исследований в области протоалбанской, или праалбанской, проблематики составляют вопросы: родственные связи праалбанского с расходившимися членами позднеиндоевропейской языковой общности; древние (добалканские) места расселения протоалбанцев и их миграция на Балканский п-ов; положение протоалбанского внутри палеобалканского лингвистического комплекса. Terminus ad quem — римское завоевание балканских областей, иначе говоря, начало I тыс. н. э.
- Древнеалбанский период охватывает I тыс. н. э. Это было время албано-римских, албано-ранневизантийских и албано-раннеславянских языковых контактов. Внутри этого значительного временного отрезка могут быть выделены раннедревнеалбанский и позднедревнеалбанский периоды.
III. Среднеалбанский период. Этот этап албанской языковой истории, как и древнеалбанский, не документируется текстами. Хронологически он может быть приурочен к первой половине II тыс. н. э.- ко времени существования дотурецких феодальных княжеств на территории Албании.
- Новоалбанский период — с конца XV в. по настоящее время. Внутри этого периода, относительно хорошо известного как по письменным текстам, так и по результатам сравнительно-исторического изучения диалектов, может быть дополнительно выделено ранненовоалбанское состояние — с XV до конца XVIII столетия.
Эта периодизация не встретила возражений. Однако предложенные термины, особенно применительно к двум более ранним ступеням, последовательно не применялись. Даже автору указанной периодизации случалось иногда употреблять термин «древнеалбанский» вместо терминов «протоалбанский» или «праалбанский» именно в тех контекстах, где шла речь о собственно доисторическом этапе языкового прошлого албанцев. В настоящее время я считаю принципиально важным четко различать понятия и термины «протоалбанский» (= «праалбанский») и «древнеалбанский».
Это представляется необходимым в связи с тем, что вопрос касается здесь не просто хронологического различия между двумя периодами развития одного и того же языка, но качественного различия двух его состояний, изучение которых составляет две совершенно различные области исследования. Можно говорить о двух качественно различных уровнях исследования, каждому из которых соответствуют различные ряды фактов. Вопрос этот имеет непосредственное отношение к решению проблемы происхождения албанского языка.
На уровне протоалбанского состояния предметом изучения является его унаследованная индоевропейская основа, довольно ясно выявляющая его принадлежность к древнеевропейской языковой области. На древнеалбанском уровне изучается становление собственно албанского как новоиндоевропейского языка, наделенного своеобразными особенностями языков балканского лингвистического ареала. Иначе говоря, предметом исследования является образование нового языка, происходящее на древней основе в условиях языковых контактов в романизированном языковом пространстве Балканского п-ова на протяжении первой половины I тыс. н. э.
Протоалбанский был, по всей вероятности, языком, сохранявшим еще индоевропейскую систему древних флексий. Формы его подлежат реконструированию путем сравнения с другими и.-е. языками, а также на основе применения методики внутренней реконструкции.
В сравнении с системой древнеиндоевропейских форм собственно албанская морфология предстает в сильно измененном виде и выглядит модернизированной. Такое ее состояние обнаруживается уже в самых ранних письменных источниках (XV-XVI вв.). С тех пор албанская языковая структура уже существенно не изменялась. Ко времени начала письменной традиции период коренных преобразований в языке лежал уже в далеком прошлом. Преобразования совершились в древнеалбанскую эпоху — в I тыс. н. э. Направление фонетических и морфологических процессов, которые в тот период разрушали и видоизменяли унаследованный облик индоевропейской структуры албанского языка, прослеживается средствами внутренней реконструкции. Так, можно видеть, что система индоевропейского основообразования в целом оказалась разрушенной, а унаследованные флексии оказались по большей части редуцированными. Отдельные их остатки, включенные в новые морфологические структуры, не всегда могут быть однозначно идентифицированы. Внешнее сходство некоторых албанских формативов с древними индоевропейскими флексиями часто оказывается иллюзорным, особенно если принять во внимание характерную для албанской морфологии омонимию окончаний.
С полным основанием можно утверждать, что албанский принадлежит к тем и.-е. языкам, которые довольно рано утратили древнюю систему флексий. Однако его особенность состоит в том, что, несмотря на все потери, дальнейшее развитие его не пошло по линии усиления аналитизма. Основным принципом внутренней организации албанской языковой структуры стала регенерация флективного строения, но с элементами аналитизма. Обновленная система флексий, образовавшаяся в древнеалбанский период, существенно отличается, однако, от унаследованной и не должна рассматриваться как возникшая в результате «склеивания» сохранившихся обломков старого. Сохранившиеся элементы индоевропейской системы флексий и системы индоевропейского основообразования оказались в албанском языке включенными в новые морфологические ряды, организация которых подчинена требованиям нового структурного целого. Таким образом, ни сохранения, ни восстановления унаследованной морфологической системы в албанском языке не наблюдалось.
Фонетические процессы древнеалбанского периода с наибольшей разрушительной силой действовали в системе именного формообразования. В этой области потери особенно чувствительны — полностью разрушенной оказались унаследованная система индоевропейских именных основ, большая часть падежных окончаний подверглась редукции. Обновленная система именных форм, очень сходная с восточнороманской (собственно с румынской), выглядит сильно упрощенной по сравнению с индоевропейской. Различаются (притом только в единственном числе) всего два типа склонения, распределяющиеся в основном по грамматическим родам. Заметная вариабельность флексий (только в мужском роде) зависит от фонетического характера конечного звука основы. Для флективного формообразования как в системе албанского имени, так и в системе глагола особенно релевантным оказалось противопоставление гуттуральных и негуттуральных исходов основы.
С семантической стороны одним из основных различий, определивших в албанском языке всю систему именного формообразования, оказалось специфически «балканское» противопоставление определенных и неопределенных форм имени.
Как и во многих флективных языках, в албанском новые формы иногда создавались путем агглютинации. Однако своеобразной особенностью албанского формообразования явилось особенно широкое применение морфонологических процедур. Морфологизация фонологических оппозиций играла очень большую роль в процессе регенерации флективной системы, осуществившейся в древнеалбанский период. В качестве формообразующих элементов часто оказывались согласные, появлявшиеся в интервокальном положении при ликвидации зияния, что содействовало усилению и тем самым сохранению вокалических окончаний. Фонетические явления, возникавшие на границах слогов, а также на стыках слов, вообще играли очень большую роль в процессе исторического развития албанской морфологической структуры.
Временем действия указанных здесь процессов был древнеалбанский период. Именно поэтому недопустимо отождествлять и смешивать понятия «древнеалбанский» и «протоалбанский». Древнеалбанское состояние не может рассматриваться как одна из ступеней процесса последовательной эволюции языка, но как решающий период коренной ломки, коренного изменения языковых традиций, результатом которого явилось создание нового языка на почве романизованных областей прежней Южной Иллирии.
Таким образом, изучение протоалбанского (или праалбанского) и древнеалбанского языковых состояний относится к двум различным областям историко-лингвистического исследования. Протоалбанская проблематика относится к сфере индоевропейского сравнительного языкознания. Проблема древнеалбанского языка входит в круг вопросов исторической балканистики, и ее исследование не может быть изолировано от проблем истории романской речи на Балканах.
Само собой разумеется, что при изучении албанской языковой истории протоалбанское и древнеалбанское языковые состояния не могут рассматриваться в отрыве одно от другого. Реконструкция протоалбанского возможна лишь при опоре на исторически засвидетельствованные албанские языковые факты. С другой стороны, история собственно албанского языка получает свои исходные данные в индоевропейской сравнительной грамматике, через посредство реконструируемого протоалбанского состояния. Однако теоретически оба указанных уровня изучения истории албанского языка должны быть строго разделяемы.
В связи с предложенной периодизацией ниже рассматриваются некоторые вопросы, непосредственно относящиеся к изучению ранних этапов албанской языковой истории.
- Протоалбанский принадлежал к палеобалканскому лингвистическому ареалу, примыкавшему к древнегреческой языковой области с северо-запада и с северо-востока. Было много споров о том, является ли албанский язык продолжением иллирийского или фракийского. Как от иллирийского, так и от фракийского не сохранилось текстов, и поэтому ни одна из этих гипотез не может быть с полной достоверностью верифицирована с помощью строго лингвистической аргументации. Отдельные глоссы и довольно богатая ономастика, хотя и не дают однозначного ответа на поставленный вопрос, позволяют, однако, существенно подкрепить одну из предложенных гипотез, а именно, иллирийскую, как это стало очевидным в последнее время . Э. Хэмп показал, что в ее пользу говорят также скудные данные мессапского языка, который, по всей вероятности, относился к иллирийским .
Для решения указанной проблемы имеют определенную значимость экстралингвистические аргументы. Так как историческая область поселения албанцев соответствует южной части ареала расселения иллирийских племен, можно предполагать, что протоалбанский был одним из южноиллирийских диалектов. Такое предположение в свое время высказывалось Фр. Миклошичем, Г. Мейером, П. Кречмером и Н. Йоклем. В первой половине нашего столетия заметно преобладала, однако, гипотеза о фракийском происхождении албанцев и албанского языка, особенно после выхода в 1927 г. полемической статьи Г. Вейганда . Решительным противником иллирийской гипотезы о происхождении албанского языка был Вл. Георгиев .
В последние десятилетия теория иллирийского происхождения протоалбанского снова получила довольно широкое признание. Э. Чабей, В. Цимоховский, Э. Хэмп, В. Пизани подкрепили ее новыми аргументами. С исторической точки зрения специалистам-албановедам не стоило большого труда опровергнуть одно за другим большую часть возражений, выдвинутых против этой теории в 1927 г. Г. Вейгандом. Остался в силе лишь один чисто лингвистический аргумент, дающий основание сомневаться в принадлежности протоалбанского к иллирийским языкам. Речь идет о подчеркнутом еще в свое время Г. Хиртом расхождении между сатемным характером протоалбанского и предполагаемой принадлежностью иллирийского к лингвистической области centum. Однако с распространением и утверждением в современной компаративистике идей и методов ареального языкознания преодолимым оказывается и это противоречие.
Протоалбанский, как и протобалтийский, с которым у него были общими некоторые важные индоевропейские изоглоссы, отличался «непоследовательной сатемностью». Ассибиляции иногда не возникало там, где ее можно было ожидать. Такая непоследовательность может рассматриваться как результат депалатализации, возникавшей при некоторых фонетических условиях (например, в соседстве с сонантами l, r ). Так происходило в словах, образованных от индоевропейского корня *kleu — «слышать»: ранненовоалб. (и диалектн.) kluhet «он зовется, слывет» (= «слышится»), ср. литов. klausýti , др.-прусск. klausīton , лтш. klausīt «слышать», но ст.-слав, sluti , русск. слыть , русск. слышать . Ср. мессап. императ. klaohi «услышь!», лат. clueō «я зовусь, слыву», др.-в.-нем. hlosēn «слышать» и др. Ср. также алб. mjekrё «подбородок, борода», литов. smakràs, smakrà «борода», хет. zama(n)kur «борода», но др.-инд. smaçru «борода».
Н. Йокль показал, что в албанском ассибиляция индоевропейских палатальных смычных произошла сравнительно поздно. Тождественность развития и.-е. *k’ (палатальный) и *k (велярный) перед t позволяет допустить, что в албанском индоевропейские палатальные довольно долго сохраняли эксплозивность .
«Непоследовательная сатемность» может служить признаком переходной зоны, простиравшейся в центральной части индоевропейского языкового пространства. В этой переходной зоне могли локализоваться, помимо протоалбанского и протобалтийского, также иллирийский (с мессапским) и, возможно, фракийский. Тенденция к ассибиляции, будучи мощной инновацией позднеиндоевропейского периода, распространявшейся с востока на запад, постепенно ослабевала в переходной зоне. Непоследовательность в реализации этой тенденции давала картину смешения признаков satəm и centum.
Миграция иллирийцев из древнеевропейской области на Балканский п-ов может быть приурочена на основе новейших археологических исследований к периоду энеолита, примерно к III тыс. до н. э. Непрерывность пребывания албанцев в их историческом ареале с греко-римских времен хорошо подтверждается данными топонимики, как это убедительно показал Э. Чабей (; см. также другие исследования Э. Чабея, собранные в ). Связь раннеалбанской культуры с южноиллирийской доказывается археологически .
Собственно ничто не противоречит тому, чтобы считать протоалбанский южноиллирийским диалектом. После длительных размышлений я нахожу возможным принять это в качестве рабочей гипотезы.
- Отнесение протоалбанского к иллирийскому лингвистическому комплексу внутри протобалканского языкового ареала находится в полном соответствии с давно установленным фактом особых связей албанского с языками северной части индоевропейской общности, а именно с балтийскими, славянскими и германскими. Эта связь была впервые обнаружена Г. Мейером в конце прошлого столетия. Позднее И. Йокль, детально исследовавший албанскую лексику в ее историко-генетических и ареальных связях, развил и углубил наблюдения Г. Мейера. Йокль полагал, что специальные соответствия албанского, охватывающие, в частности, особую лексическую сферу (прежде всего это обозначения понятий, относящихся к примитивной обработке земли в лесных областях), свидетельствуют о том, что праалбанцы некогда проживали в соседстве с праславянами, прабалтами и прагерманцами в лесных областях северо-восточной части средней Европы . К этому можно добавить, что это соседство должно было существовать в пределах древнеевропейской языковой общности.
Уместно привести здесь также мнение В. Пизани, который интерпретировал ареальные связи протоалбанского в аспекте относительной хронологии. Албано-германские, албано-балтийские и албано-славянские древние лексические соответствия восходят к наиболее раннему периоду; соответствия с фракийским, фригийским, армянским и греческим относятся к относительно более позднему времени .
В результате специального исследования албано-германских и албано-балтийских древних языковых связей значительно расширилось количество фактов, относящихся к этой проблеме . Особенно впечатляющими представляются протоалбанские и протобалтийские связи, привлекшие к себе в последнее время особое внимание. Не говоря о важнейших фонетических изоглоссах, многие лексические соответствия выделяются своей характерностью. Например: алб. ligё -a f. «болезнь» «праалб. *ligā ), i ligё «больной; плохой» (< праалб. *ligas ), i lightё «бессильный, слабый» (< праалб. *ligustas ), ср. литов. ligà , лтш. liga «болезнь», литов. ligustas «больной»; алб. mal, -i m «гора» «праалб. *malas ), ср. лтш. mala «берег»; алб. mot, -i m «год; погода» (< праалб. *mētas ), ср. литов. *mētas «время», мн. ч.: mētai «год»; алб. i thjermё «серый, пепельно-серый» «праалб. *sirmas ), ср. литов. širmas, širvas «серый».
Яркие соответствия отмечаются также в суффиксах деривации. Таким образом, на уровне протоалбанского могут быть расширены наши представления об иллирийской ветви индоевропейского, что открывает еще один источник сведений о древнеевропейской языковой общности.
- Возникновению древнеалбанского я посвятила недавно опубликованное специальное исследование . Вопрос этот рассматривается в связи с местом, занимаемым в албанской лексике латинскими элементами.
В словарном составе албанского языка укоренилось со времени римского завоевания балканских областей большое количество слов латинского происхождения. Положение их в лексической системе равноправно с положением унаследованных ею протоалбанских элементов. И те и другие в одинаковой мере подверглись действию фонетических процессов, морфологических и семантических преобразований. И те и другие принадлежат к основной части албанского словаря.
Латинское происхождение имеют не только многочисленные албанские имена существительные, но также многие прилагательные, наречия, глаголы, отдельные числительные, предлоги, союзы, некоторые словообразовательные элементы. Отсутствуют, однако, морфологические заимствования. Все попытки обнаружить среди латинских элементов, проникших в албанский язык, грамматические форманты (такие попытки предпринимались Ф. Боппом и Г. Мейером) закончились неудачей.
Как уже было сказано выше, слой латинской лексики, закрепившийся в древнеалбанском языке в эпоху римского господства на Балканах, пережил коренные преобразования в рамках языковых процессов, которые привели к созданию на протоалбанской (собственно южноиллирийской) основе нового и.-е языка — древнеалбанского. Латинские элементы приняли участие в этих процессах, которые, вероятно, носили в известной мере характер креолизации. Именно этим определилось характерное отличие латинских элементов в сравнении с другими иноязычными элементами албанской лексики. Помимо морфологической усеченности, обусловленной отпадением окончаний, их отличает также часто наблюдаемое полное изменение фонетического облика, делающее их почти неузнаваемыми. Например, гег. ranё , тоск. rёrё «песок» < лат. arēna ; гег. vner , тоск. vrer «желчь» < лат. venēnum ; kal «лошадь» < лат. caballus , gjel «петух» < лат gallus ; ar «золото» < лат. aurum ; kofshё «бедро» < лат. соха; pus «колодец» < лат puteus; kushёrí «кузен» < лат. consobrīnus; mik «друг» < лат. amēcus; fqi «сосед» < лат. vicēnus; ferr «ад» < лат. infernum; gaz «радость» < лат. gaudium; fe «вера» < лат. fidēs ; lter «алтарь» < лат. altare и др.
Второй характерной особенностью латинского лексического слоя в албанском является его необычная семантическая широта, исключительное многообразие составляющих его элементов. Здесь можно лишь бегло перечислить отдельные сферы охватываемых им значений. Сюда входят: обозначения социально-исторических понятий, отношений родства; круг понятий, охватывающий человека, его части тела, его физические и духовные проявления; лексика, обозначающая природные явления; поселения и хозяйственную жизнь; домашнюю обстановку; орудия труда; флору (культурные и дикие растения); фауну (домашних и диких животных, птиц, насекомых); наименования абстрактных понятий; элементов духовной жизни; языческой мифологии; христианской религии и др. Глаголы и прилагательные латинского происхождения передают, по большей части, элементарные, повседневные действия и общезначимые качественные характеристики.
При непредвзятом рассмотрении качественной и количественной, семантической и формальной сторон латинского слоя албанской лексики совершенно закономерным является вывод о том, что этот слой принадлежит к основным, конституирующим элементам языка. Его проникновение в протоалбанский находилось в связи с известным историческим процессом романизации некогда иллирийских областей. В ходе этого процесса и образовался древнеалбанский язык, который приобрел свои собственные своеобразные черты и сменил разрушенный в результате креолизации иллирийский.
Процесс образования собственно албанского (древнеалбанского) языка можно представить в виде построения, имеющего в известной мере гипотетический характер. Основу древнеалбанского составили два иллирийских языковых слоя.
- Сильно романизированный язык южноиллирийского населения тех частей современной албаноязычной территории, которые принадлежали к области интенсивной римской колонизации (преимущественно равнины и плодородные долины).
- Лишь поверхностно затронутый римским влиянием язык полунезависимых горных иллирийских племен.
Ко времени падения Западноримского государства племена эти могли консолидироваться и вместе с полуроманизованным населением равнинных’ земель образовать древнеалбанскую народность. В результате слияния двух иллирийских языковых слоев — А (полуроманизованного) и В (относительно мало затронутого романизацией) — образовалась основа собственно албанского языка. Таким образом может быть объяснен субстратный характер латинских элементов албанской лексики.
Остается добавить, что процесс образования древнеалбанского языка должен был в основном завершиться в середине I тыс. н. э., т. к. славянские элементы, проникновение которых в албанскую лексику началось во второй половине I тыс., морфологически приспосабливались к уже сложившейся языковой системе, а в фонетическом отношении не претерпевали тех изменений, каким ранее подверглись латинские.
Литература
- Десницкая А. В. Реконструкция элементов древнеалбанского языка и общебалканские лингвистические проблемы // Actes du I Congrès Intern. des études balkaniques et sud-est européennes. VI. Sofia, 1968, P. 190.
2. Desnitzkaja A. Zur Erforsohung der älteren Stufen des Albanischen // Akten des Intern. albanologischen Kolloquiums, Innsbruck, 1972. Innsbruck, 1977. S.213.
3. Çabej E. Hyrje nё historinё e gjuhёs shqipe // Çabej E. Studime gjuhёsore. T. III. Prishtinё, 1976.
4. Cimochowski W. Prejardhja e gjuhёs shqipe // Buletin pёr Shkёncat Shoqerare. 2. Tiranё, 1958.
5. Jokl N. Albaner // Reallexikon der Vorgeschichte. Bd I. B., 1924.
6. Натр E. P. Albanian and Messapic // Studies presented to Joshua Whatmough.’s-Gravenhage, 1957.
7. Weigand G. Sind die Albaner die Nachkommen der Illyrier oder der Thraker? // Balkan-Archiv. III. Leipzig, 1927.
8. Georgiev VI. Albanisch, Dakisch-Mysisch und Rumänisch // Балканско езикознание. II. Sofia, 1960.
9. Georgiev V. Introduction to the history of the Indo-European languages, Sofia, 1981, P. 140-143.
10. Çabej E. Die Frage nach dem Entstehungsgebiet der albanischen Sprache // Z. für Balkanologie. 1974. X. Hf. 2.
11. Studime gjuhёsore. IV. Prishtinё, 1977.
12. Anamali Sk. Des Illyriens aux Albanais // Studia Albanica. 1972. № 2.
13. Jokl N. Zur Vorgeschichte des Albanischen und der Albaner// Wörter und Sachen. 1929. XII. S. 69.
14. Pisani V. L’albanais et les langues indo-européennes //Annuaire de l’Institut de philologie et d’histoire orientales et slaves. Bruxelles, 1950. X. P. 538.
15. Pisani V. Saggi de linguistica storica. Torino, 1959.
16. Десницкая А. В. Древние германо-албанские языковые связи в свете проблем индоевропейской ареальной лингвистики // ВЯ. 1965. № 6.
17. Десницкая А. В. Сравнительное языкознание и история языков. Л., 1984.
18. Desnitzkaja A. Das Albanische im Lichte der alten balkanisch-baltischen Sprachbeziehungen // Z. für Slawistik. 1984. XXIX. Hf. 5.
19. Десницкая А. В. К проблеме образования албанского языка и албанской народности. О латинских элементах албанской лексики // Десницкая А. В. Албанская литература и албанский язык. Л., 1987.А. В. Десницкая
О ПРОИСХОЖДЕНИИ АЛБАНСКОГО ЯЗЫКА (Сравнительно-исторический и социально-исторический аспекты)
(Вопросы языкознания. — М., 1990. — № 2. — С. 5-12)
Албанский язык — один из индоевропейских языков, занимающих изолированное положение и составляющий особую группу. Являясь продолжением исчезнувших древних индоевропейских языков Балканского полуострова (палеобалканских языков), албанский язык генетически наиболее близок иллирийскому и мессапскому языкам; существенны и его связи с фракийским языком. Распространен в НСРА (число говорящих 2860 тыс. чел.; официальный язык), Югославии (социалистический автономный край Косово, 1850 тыс. чел.), Италии (120 тыс. чел.), Греции (60 тыс. чел.). Незначительное число носителей албанского языка живет в НРБ, СРР, СССР (Одесская область).
Албанский языковой ареал делиться на 2 основные диалектные области: южную, тоскскую, и северную, гегскую, которые, в свою очередь, членятся на многочисленные говоры. На основе тоскского и гегского диалектов в конце 19 в. сложился современный литературный албанский язык в двух вариантах. Диалекты албанского языка различаются наличием ротацизма (перехода звуков типа [s], [z] в звуки типа [r] путем постепенного ослабления трения и одновременного приобретения более или менее сонорного характера), нейтрального ё, дифтонга ua, отсутствия форм инфинитива в заменой его конъюнктивом в тоскском диалекте, наличием носовых, дифтонга ue, форм инфинитива и отсутствием ротацизма в гегском диалекте; отличием в способе образования причастий и деепричастий и некоторых временных форм; рядом особенностей в лексике. В НСРА тоскский диалект стал преобладающим в употреблении.
В албанском языке 7 гласных фонем и 29 согласных. Особенностью вокализма является отсутствие в тоскском диалекте носовых гласных и их наличие в гегском (ср. â, ô), а также наличие особого лабиализиванного гласного звука y, равного по произношению немецкому [ü], и гласного ё, смешанного ряда, редуцированного. Характерной особенностью албанского консонантизма является наличие среднеязычных dh (đ) и th (θ), наличие слабых l, r и сильных ll, rr, среднеязычных q, gj и серии аффрикат c, ç, x, xh. Албанский язык характеризуется фиксированным ударением (преимущественно на предпоследнем слоге), утратой или редукцией старых индоевропейских начальных и конечных безударных гласных, утратой индоевропейских долгих и кратких дифтонгов с последующей их монофтонгизацией и заменой вторичными краткими дифтонгами.
По своей грамматической структуре албанский язык принадлежит к языкам с синтетическим флективным строем, в котором элементы древней флексии в процессе исторического развития претерпели сильные изменения. В именной системе албанского языка представлены 3 рода (мужской, женский, средний), 4 типа склонения с шестипадежной системой (формы род. п. и дат. п. совпадают), определенная и неопределенная формы имени, препозитивный и постпозитивный артикли. Глагол в албанском языке характеризуется двумя типами спряжений с разветвленной системой наклонений (6 типов) и временных форм (3 простые и 5 сложных).
В синтаксисе преобладает относительно свободный порядок слов. Словарный состав албанского языка, помимо исконной индоевропейской лексики, включает значительное число заимствований разного времени из греческого, латинского, славянских, турецкого, итальянского, французского языков. В процессе длительного исторического взаимодействия с языками других групп (болгарским, греческим, румынским) албанский язык выработал ряд общебалканских структурно-типологических черт (т. н. балканизмов), образуя с этими языками балканский языковой союз.
Первые письменные памятники албанского языка относятся к 15 в. («Формула крещения» епископа Паля Энгелы, 1462) и 16 в. («Служебник» Гьона Бузуку, 1555).
Систематическое научное изучение албанского языка началось в середине 19 в. (работы И. Г. Гана и Ф. Боппа). Большой вклад в албанское языкознание внесли Г. Мейер, Н. Йокль, Э. Чабей, Ст. Мэнн, К. Тальявини, В. Цимоховский, Э.П. Хэмп и др., изучавшие проблемы синхронического и диахронического развития албанского языка, его историю, грамматику и лексику. Советские ученые А. М. Селищев, А. В. Десницкая внесли существенный вклад в развитие албанского языкознания. Селищев исследовал албано-славянские языковые связи и проблемы общих структурных признаков в балканских языках. Десницкая впервые осуществила системное описание албанских диалектов, исследовала проблемы формирования литературного албанского языка, фольклора, реконструкции древнеалбанского языкового состояния и ареальных связей албанского языка с другими индоевропейскими языками, ею была создана школа советского албановедения. В области албанского языкознания плодотворно работают О. С. Широков, М. А. Габинский, А. В. Жугра, В. П. Нерознак, И. И. Воронина, Ю. А. Лопашов: исследуются фонетический строй и грамматика, историческое развитие и происхождение албанского языка, а также его место в системе индоевропейских языков и роль в Балканском языковом союзе.
Литература
Селищев А.М. Славянское население в Албании. София, 1931.
Жугра А.В. Албанский язык, в кн.: Советское языкознание за 50 лет. М., 1967.
Десницкая А.В. Албанский язык и его диалекты. М., 1968.
Габинский М.А. Появление и утрата первичного албанского инфинитива. Л., 1970.
Грамматический строй балканских языков. Л., 1976.
Hahn J.G. Albanesische Studien, SbAWW, 1883-97, Bd. 104, 107, 132, 134, 136.
Jokl N. Linguistisch-kulturhistorische Untersuchungen aus dem Bereiche des Albanischen. — B. — Lpz., 1923.
Daka P. Kontribut pёr bibliografinё e gjuhёsisё shqiptare. 1-5. «Studime filologjike», 1964-57.
Çabej E. Studime gjuhёsore, v. 1-6, Prishtinё, 1975-77.
Zugra A.V. Bibliographie der albanologischen Arbeiten der sowjetischen Sprachforschers, «Actes des Internationalen Albanologisches Kolloquiums, Innsbruck 1972», Innsbruck, 1977.
Fjalor i gjuhёs sё sotmё shqipe, Tiranё, 1980.
Краткий албано-русский словарь. М., 2 изд., 1951.
В. П. Нерознак
АЛБАНСКИЙ ЯЗЫК
(Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. — С. 25-26)
Албанский язык, или shqip, является индоевропейским, хотя и не относится ни к одной из ветвей этой языковой семьи. Несмотря на эту безусловную принадлежность и постоянную бытность на Балканском полуострове, «родословную» албанского языка проследить довольно трудно из-за радикальных преобразований, которые ему пришлось пережить на протяжении столетий.
К ним относится существенное сокращение длины слова и сильные морфологические изменения. Вопрос, происходит ли албанский язык от иллирийского или фракийского, или от обоих одновременно, до их пор является предметом обсуждения. Существует мало доказательств в пользу этой теории, так как об иллирийском языке известно немного.
В течение многих лет на албанский язык накладывались слои латыни, славянских языков и турецкого языка, что сделала его еще труднее в плане анализа.
Албанский – синтетический язык, аналогичный по структуре большинству других индоевропейских языков. Существительные изменяются по роду, числу и падежу. Есть определенные и неопределенные формы. Подавляющее число существительных – мужского и женского рода, но есть несколько имен среднего рода.
Падежи в албанском языке:
- nominative (именительный),
- genitive (родительный),
- dative (дательный),
- accusative (винительный),
- and ablative.
Окончания существительных в родительном и дательном падежах всегда одинаковы. Албанские глаголы изменяются по трем родам, двум числам, десятью временам, двум голосам и шестью настроениям. Самое необычное среди настроений – это admirative, которое используется, чтобы выразить удивление.
Среди других особенностей албанского языка можно отметить артикль и отсутствие словесного инфинитива. Хотя албанский не имеет прямого отношения к греческому, сербо-хорватскому, румынскому и болгарскому языкам, после столетий тесных контактов у него накопилось с ними много общего.
Региональные варианты разговорного албанского отличаются друг от друга, поэтому вербальное общение с необразованными представителями разных диалектов может вызывать некоторые трудности. Чтобы избежать подобных проблем, на конгрессе в Тиране в ноябре 1972 года был утвержден литературный язык - gjuha letrare.
Последние десятилетия практически все публикации в Албании написано именно на этом языке. Этот вариант албанского основан на 80% лингвистических форм диалекта тосков. Сейчас этот язык вызывает споры, есть идеи насчет привнесения в литературный стандарт диалектических особенностей гегов.
Большинство албанцев, живущих в Албании, говорят на одном языке, однако в связи с сильным культурным влиянием итальянского телевидения итальянский язык начал широко распространяться вдоль побережья Адриатического моря.
На греческом говорят члены греческих общин в Албании, также этот язык понимают те албанцы, которые живут близко к границе с Грецией. Большинство косовских албанцев говорят на сербохорватском языке.
По иронии судьбы, власти Белграда умышленно разрушили систему образования на албанском языке в в середине 1980-х годов, все большее число молодежи, живущих здесь, не понимает и не говорит на сербскохорватском языке.
Распространённость албанского языка
Алба́нский язы́к (самоназвание: Gjuha shqipe ) — язык , коренного населения и части населения ( , о. , о-ва , ), (в том числе частично признанной ), а также ( , ).
Число говорящих — около 6 млн. человек. Небольшое количество албанцев с давней поры проживает в Болгарии (с. ). В пределах с начала XIX века (в и ), старейшее из которых — с. в .
Классификация
Диалекты
Южный (тоскский) и северный (гегский) варианты развились как две местные разновидности литературного языка. В течение ряда лет эти две языковые нормы развивались параллельно. Ряд видных писателей-северян — например, Марк Гуракучи и Коль Якова — продолжают создавать свои произведения на гегском, горячо отстаивая его права на дальнейшее существование и развитие. Другие, происходящие из гегской диалектной среды — например, житель Эльбасана Димитр Шутеричи — сознательно перешли на тоскскую форму литературного языка.
Иллирийское население горных районов, в меньшей мере подвергавшееся непосредственному воздействию римской культуры, более устойчиво сохраняло свою древнюю речь, хотя многочисленные элементы в албанском языке свидетельствуют о силе латинского языкового влияния. Основная (горная) территория северной Албании включала три основные части — Гегнию (Gegní ), Лекнию (Lekní ) и Мальсию (Malsí ). Эти три части обладали своеобразием. Словом malësi в современном литературном албанском языке обозначается горная область вообще (горцы — мальсоры ).
История языка
Протоалбанский язык принадлежал к , примыкавшему к языковой области . По мнению ряда лингвистов, на родственном албанскому языке говорили древние (однако не разрешено противоречие, выдвинутое ещё , о расхождении между характером протоалбанского и предполагаемой принадлежностью иллирийского к лингвистической области ) . Почти до албанским языком никто научно не занимался и было точно не известно, к какой языковой группе он принадлежит. Наконец, было определено, что он является отдельным членом , хотя историческое изучение его очень трудно́ по причине того, что очень сложно отделить коренные албанские слова и формы от огромного количества из , латинского, и .
Отнесение протоалбанского языка к иллирийскому лингвистическому комплексу внутри протобалканского языкового ареала находится в полном соответствии с давно установленным фактом особых связей албанского с языками северной части индоевропейской общности, а именно — с , славянскими и германскими. Эта связь была впервые обнаружена Г. Мейером в конце позапрошлого столетия . Например: алб. ligё , ligà , liga «болезнь»; алб. mal «гора», mala «берег». Многие слова, не имеющие индоевропейской этимологии, принадлежат, возможно, языку, на котором говорили древние иллирийцы до переселения на Балканы. Многие подобные свойственны и , имеющему с албанским родственный .
Система унаследованных от общеиндоевропейского состояния именных и глагольных в албанском языке подверглась существенной перестройке, и, тем не менее, общая структура языка в целом по-прежнему сохраняет .
Особую роль в развитии протоалбанского языка сыграло мощное латинское влияние: хотя за века полной латинизации (как это было, напр., в , и других римских провинциях) в Иллирии так и не произошло, латинский след заметен на уровне не только , но и флексий, и , так что современный албанский язык можно назвать «наполовину романским» языком.
Слой латинской лексики, закрепившийся в древнеалбанском языке в эпоху римского господства на Балканах, пережил коренные преобразования, сходные с процессами так называемой . Так, помимо морфологической усечённости, обусловленной отпадением окончаний, латинские по происхождению лексемы в албанском довольно сильно меняют свой фонетический облик: ср., напр., гег. алб. ranё , тоск. алб. rёrё «песок» и arēna ; гег. алб. vner , тоск. алб. vrer «желчь» и venēnum ; алб. kal «лошадь» и caballus ; алб. gjel «петух» и gallus ; алб. ar «золото» и aurum ; алб. kofshё «бедро» и соха ; алб. pus «колодец» и puteus ; алб. kushёrí «кузен» и consobrīnus ; алб. mik «друг» и amīcus ; алб. fqi «сосед» и vicēnus ; алб. ferr «ад» и infernum ; алб. gaz «радость» и gaudium ; алб. fe «вера» и fidēs ; алб. lter «алтарь» и altare и др.
Латинское происхождение имеют многие ; производные глаголы образованы по латинским образцам; частично латинское происхождение имеет повествовательный , а категория — вполне латинского происхождения. Таковы же и некоторые формы множественного числа в ; оттуда же заимствовано, по всей вероятности, и употребление после , как в румынском и языках.
Впоследствии в албанский язык проникли также многочисленные славянские и греческие элементы, но их присутствие затрагивает только лексикон; интересно, что значительная часть таких новаций характерна для всех албанских наречий, а не только для земель, сопредельных этим языковым ареалам.
Балканизмы
Албанский язык входит в так называемый . Особенно много древних схождений в и грамматике у албанского языка с языками: с , и болгарским
Письменность
Современный албанский алфавит
| A a | B b | C c | Ç ç | D d | Dh dh | E e | Ë ë |
| F f | G g | Gj gj | H h | I i | J j | K k | L l |
| Ll ll | M m | N n | Nj nj | O o | P p | Q q | R r |
| Rr rr | S s | Sh sh | T t | Th th | U u | V v | X x |
| Xh xh | Y y | Z z | Zh zh |
Лингвистическая характеристика
Фонетика и фонология
Согласные:
| - | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Описание | Запись | |
|---|---|---|
| i | ||
| e | ||
| a | ||
| ë | ||
| o | ||
| y | ||
| u |
Лексика
В албанского языка довольно обширен пласт слов, унаследованный со времён индоевропейской общности.
На раннем этапе , когда ещё не было открыто особое положение албанского языка в реконструкции праязыка, Г. Мейер, совершивший в 60—70 годах XIX века свои исследования на материале говоров албанских греков, пришёл к такому выводу: на 5110 албанских слов имеется 1420 слов латинско- происхождения (встречаются одинаково между местоимениями, и ); — 540 (например, jug «юг», rob «раб»); — 1180 (особенно много турецких слов в северных наречиях); 840 — из ; 400 — наследие индоевропейского и 730 — неизвестного происхождения (Trautman Reinhold , 1948).
Однако дальнейшие исследования , Н. Йокля и Э.Чабея показали, что исконные слова составляют гораздо более значительную долю лексикона.
Существительное
В албанском языке присущи категории , а также определённости и неопределённости. Преобладающая часть словарного состава распределяется по двум родам — мужскому и женскому. Слов среднего рода очень мало ( совсем не имеют форм среднего рода); в первую очередь — это названия некоторых веществ, применяемых в питании, например (в определённой форме): mjaltët «мед»; gjalpët «сливочное масло»; vajt «растительное масло»; misht «мясо»; djathët «сыр»; ujët «вода» и т. п. Наблюдается сильная тенденция к переводу этих существительных в категорию мужск. р.: (опред.) mjalti , gjalpi , vaji , mishi , djathi , uji .
Неустойчиво употребление в среднем роде существительных, образуемых путём и , например: të mirët «добро»; të thënët «судьба» (букв.:«сказанное»). Существительные этого типа в настоящее время чаще употребляются в женск. p.: е mira , е thëna .
- Суффигированный артикль (постпозитивный) служит для выражения грамматической категории определённости: в женск. p.: vajzë и определённая форма — vajza «эта, определённая девушка». Или в мужск. p.: fshatar «крестьянин вообще»; определённая форма — fshatari «этот, определённый крестьянин».
- Изолированный артикль — тоже местоименного происхождения, но употребляется он отдельно как . Основная его функция — связывать определение с определяемым, приближаясь по форме к : djali i urtë «умный мальчик»; biri i partizanit «сын партизана»; vajza е urtë «умная девочка»; bija е partizanit «дочь партизана». Ставится также перед субстантивированными прилагательными, перед терминами родства, если они не имеют при себе притяжательного местоимения или другого определения, например: i ati «отец» (какого-то определённого лица); е motra «сестра» (но im ati «мой отец»; ime motra «моя сестра»). Изолированный артикль не может заменять собой суффигированного артикля.
Обычно согласуется со своим определяемым в роде при помощи стоящего перед определением связующего артикля, например: nxënës (неопред.) i zgjuar — «развитой ученик». Причастия получают вместе с изолированным артиклем категорию рода, например: armiku i lidhur «связанный враг»; в субстантивированном виде — i lidhuri «связанный»; е lidhura «связанная».
Типы образования основы множественного числа, особенно у существительных мужского рода, очень разнообразны.
Падежи
В современном литературном албанском языке пять : , и (). Несмотря на частичную форм (окончания родительного и дательного падежей полностью совпадают), албанские падежи сохраняют свою грамматическую значимость, и употребление лишь дополняет и лексически разнообразит систему значений, выражаемую при помощи падежных форм.
Существуют два типа — неопределённое и определённое. Последнее образовано путём суффиксации падежных форм постпозитивного артикля .
male «гора»:
| Неопред. един. | Неопред. множ. | Опред. един. | Опред. множ. | |
|---|---|---|---|---|
| Именительный падеж | mal («гора») | male («горы») | mali | malet |
| Винительный падеж | mal | male | mali n | malet |
| Родительный падеж | i /e /të /së mali | i/e /të /së maleve | i /e /të /së mali t | i /e /të /së maleve |
| Дательный падеж | mali | maleve | mali t | maleve |
| Отложительный падеж | mali | malesh | mali t | maleve |
Склонение существительного мужского рода zog «птица»:
| Неопред. един. | Неопред. множ. | Опред. един. | Опред. множ. | |
|---|---|---|---|---|
| Именительный падеж | zog («птица») | zogj («птицы») | zogu | zogjtë |
| Винительный падеж | zog | zogj | zogu n | zogjtë |
| Родительный падеж | i /e /të /së zogu | i /e /të /së zogjve | i /e /të /së zogu t | i /e /të /së zogjve |
| Дательный падеж | zogu | zogjve | zogu t | zogjve |
| Отложительный падеж | zogu | zogjsh | zogu t | zogjve |
Склонение существительного женского рода vajzë — «девочка»:
| Неопред. един. | Неопред. множ. | Опред. един. | Опред. множ. | |
|---|---|---|---|---|
| Именительный падеж | vajzë («девочка») | vajza | vajza | vajzat |
| Винительный падеж | vajzë | vajza | vajzën | vajzat |
| Родительный падеж | i /e /të /së vajze | i /e /të /së vajzave | i /e /të /së vajzës | i /e /të /së vajzave |
| Дательный падеж | vajze | vajzave | vajzës | vajzave |
| Отложительный падеж | vajze | vajzash | vajzës | vajzave |
Прилагательное
Прилагательные подразделяются на две категории:
- употребляемые с артиклем, например: pusi i thellë «глубокий колодезь»; puna е madhe «большой труд»;
- употребляемые без артикля, например: pusi vajguror «нефтяная скважина (колодезь)»; puna paqësore «мирный труд».
Основной для языка категорией являются прилагательные, употребляемые с артиклем. Структура определительного сочетания, включающего такое прилагательное, совпадает со структурой сочетания, в котором в качестве определения выступает форма родительного падежа (zoti i urtë «умный хозяин» и zoti i shtëpisë «хозяин дома»; maja e lartë «высокая вершина» и maja e malit «вершина горы»). Когда определение находится в своей нормальной позиции, то есть после определяемого, прилагательное по падежам не изменяется и сохраняет свою неопределённую форму. Согласоваться с определяемым именем оно может лишь в роде и числе, что, однако, происходит не во всех случаях. В основном, функция согласования в роде, числе и падеже выполняется артиклем. Если в порядке инверсии прилагательное в определительном сочетании попадает на первое место, тогда определяемое существительное оказывается в неопределённой форме и не склоняется; прилагательное же получает падежные окончания, например: им. п. ед. ч. i dashuri mik морфологически — в основном, при помощи средств словоизменения.
Система форм албанского глагола очень дифференцирована и включает как простые формы, так и описательные (). Лицо и число (единственное и множественное) выражаются обычно (но не всегда) посредством специальных окончаний, иногда также при участии основы. Для единственного числа настоящего времени единые окончания во всех типах спряжения установить невозможно, так как старые индоевропейские окончания полностью (за исключением нескольких реликтовых форм, представляющих глаголы на -*mi : jam — «я есмь»; kam «имею»; them «говорю»), a новые различия в оформлении связаны исключительно с изменениями (или иногда с отсутствием изменений) конечного звука основы. Для продуктивного разряда глаголов, 1-е л., которые в ед. ч. оканчивается на -j (-nj ), a основа, с точки зрения современного состояния языка, имеет конечным звуком гласный или (например: punoj «работаю»; thaj «сушу»; kthej «поворачиваю»; çkrij «расплавляю, -юсь»; shkruaj «пишу»; thyej «ломаю» и др.), функцию окончаний приобрели элементы -j и -n , бывшие некогда составной частью основы. Огромное количество глаголов этого типа и, в частности, исключительная продуктивность глаголов на -oj , обусловило возможность морфологизации первоначально чисто фонетического чередования.
Для очень многих глаголов характерна форм для двух, а часто и для трёх лиц ед. ч. наст. вр. Например: hap «открываю, -ешь, -ет»; qё «оставляю, -ешь, -ет» и др. Сопоставление с чётко различаемыми формами мн. ч. hapim , hapni , hapin «открываем, -ете, -ют» даёт возможность говорить в подобных случаях о нулевой флексии.
Албанский язык не имеет грамматической категории глагольного вида (например, формы настоящего времени и имперфекта всегда выражают длительное действие; означает не длящееся, завершенное действие в прошлом или же передает совершившееся действие, взятое вне отношения к времени его протекания).
Некоторые глаголы из числа наиболее употребительных имеют супплетивное формообразование. Например: наст. вр. — 1-е л. ед. ч. kam «имею» — аорист 1-е л. ед. ч. pata , причастие pasur ; jam «я есмь» — аорист: qeshë , причастие: qënë ; ар «даю» — аорист: dhashë , причастие: dhënë ; bie «несу» — аорист: prura , причастие: prurë ; bie «падаю» — аорист: rashë , причастие: rënë ; rri «сижу, «пребываю» — аорист: ndëjta , причастие: ndënjur ; shoh «вижу» — аорист: pashë , причастие: pare ; vij «прихожу» — аорист: erdha , причастие: ardhur .
Особой формы албанский язык не знает. В тоскском диалекте он передаётся при помощи (конъюнктива), например dua të hap — «хочу открыть»; или за счёт причастного оборота — për të hapur «чтобы открыть». В гегском диалекте существует конструкция с предлогом me «с» и кратким причастием: me hapë «открыть».
;Числительные
Влияние русского языка в лексике
Особенностью албанского языка является проникновение значительной части (прежде всего, научно-технических терминов) через русский язык. Это связано с тем, что до 1945 года современные наука и промышленность в Албании почти отсутствовали, а в 1945—1961 годах научно-технические знания стали проникать с советскими специалистами (из других стран специалистов в этот период почти не было). Например, из русского языка проникли международные слова: detal («деталь»), dezhurn («дежурный»), kombinat («комбинат»), kompleks («комплекс»), docent («доцент»), plenum («пленум»), presidium («президиум»), byro («бюро»), rektor («ректор») . Кроме того, из русского языка были заимствованы такие слова, как Албанский язык и его диалекты. — Л.: Наука, 1968. — 376 с.
Албанский языковой ареал делиться на 2 основные диалектные области:
южную, тоскскую, и северную, гегскую, которые, в свою очередь, членятся на многочисленные говоры.
На основе тоскского и гегского диалектов в конце 19 в. сложился современный литературный албанский язык в двух вариантах.
В албанском языке 7 гласных фонем и 29 согласных. Особенностью вокализма является отсутствие в тоскском диалекте носовых гласных и их наличие в гегском (ср. â, ô), а также наличие особого лабиализиванного гласного звука y, равного по произношению немецкому [ü], и гласного ё, смешанного ряда, редуцированного.
Характерной особенностью албанского консонантизма является наличие среднеязычных dh (đ) и th (θ), наличие слабых l, r и сильных ll, rr, среднеязычных q, gj и серии аффрикат c, ç, x, xh.
Албанский язык характеризуется фиксированным ударением (преимущественно на предпоследнем слоге), утратой или редукцией старых индоевропейских начальных и конечных безударных гласных, утратой индоевропейских долгих и кратких дифтонгов с последующей их монофтонгизацией и заменой вторичными краткими дифтонгами.
По своей грамматической структуре албанский язык принадлежит к языкам с синтетическим флективным строем, в котором элементы древней флексии в процессе исторического развития претерпели сильные изменения.
В именной системе албанского языка представлены 3 рода (мужской, женский, средний), 4 типа склонения с шестипадежной системой (формы род. п. и дат. п. совпадают), определенная и неопределенная формы имени, препозитивный и постпозитивный артикли. Глагол в албанском языке характеризуется двумя типами спряжений с разветвленной системой наклонений (6 типов) и временных форм (3 простые и 5 сложных).
В синтаксисе преобладает относительно свободный порядок слов.
Словарный состав албанского языка, помимо исконной индоевропейской лексики, включает значительное число заимствований разного времени из греческого, латинского, славянских, турецкого, итальянского, французского языков.
Первые письменные памятники албанского языка относятся к 15 в. ("Формула крещения" епископа Паля Энгелы, 1462) и 16 в. ("Служебник" Гьона Бузуку, 1555).
Материал подготовлен